Этажом ниже молочник как раз-таки не спал. Голос Джека снова его разбудил, и он с чувством глубокого удовлетворения сделал пометку в записной книжке: «Мужской голос. Громко кричал в 3.06 ночи». Не то чтобы молочник очень любил, когда его беспокоили. Однако эта женщина наверху так часто жаловалась на его радио, даже угрожала позвать домовладельца, что теперешние беспокойства казались ему просто манной небесной. Пускай теперь попробует пожаловаться.

Вряд ли молочник мог себе даже вообразить, что через несколько часов его записная книжка окажется в руках полиции.

Джек понизил голос, но тон его остался воинственным.

– Если ты считаешь, что я хищник, хорошо, моя радость, в таком случае я тебе скажу, что я совсем не худший представитель своего пола. Я являюсь нормой.

Джек вспомнил Бад-Наухайм и ту ночь, когда немецкая девушка Хельга зашла слишком далеко, искушая свою судьбу. Не то чтобы все мужчины подобны тем, кто был замешан в ту ужасную историю, но тем не менее мужчины всегда оставались мужчинами.

– Если поместить любого мужика из тех, кто служил под моим начальством, в женскую компанию, – продолжал Джек, – то они наверняка тут же начнут цепляться к женщинам. А уж если они начнут цепляться, то наверняка попытаются пойти и дальше.

– Ну что ж, в таком случае им следует пересмотреть свои взгляды…

Джек опустился в свое кресло, но от расстройства чувств тут же снова вскочил на ноги и шагнул к Полли.

«3.07: послышались тяжелые шаги», – торжествующе записал молочник, прежде чем снова завернуться в одеяло и засунуть голову под подушку.

Джек теперь стоял перед Полли.

– Я знаю, что тебе это не нравится, Полли, но молодые мужики всегда поступают именно так! Они цепляются к красоткам, а потом пытаются заняться с ними сексом, и ты можешь как угодно совершенствовать законы, все равно ты ничего не изменишь!

Полли тоже поднялась с кровати и встала напротив Джека. Теперь этот человек уже не сможет так размахивать руками, защищая свои аргументы.

– Нет, изменю, Джек! Потому что это называется цивилизацией! Этот процесс не остановить.

– Ну что ж, этот процесс будет длиться еще очень долго.

Полли снова взяла себя в руки. Что она делает? Она совсем не хочет вести эту дурацкую дискуссию! Ей с утра на работу! На самом деле, до утра уже совсем недолго.

– Слушай, Джек, я правда не понимаю, о чем мы тут с тобой толкуем!

– Мы с тобой толкуем о голубых в армии.

– Ну ладно. Значит, я не хочу говорить о голубых в армии.

– А я хочу! Это относится к делу!

– К какому делу?

– К моему делу! Я хочу, чтобы ты меня поняла!

Горячность его голоса заставила Полли слегка смягчиться.

– Ты прекрасно знаешь, до чего могут дойти нормальные мужики, – продолжал он. – Ты чувствуешь, потому что я тебе это показал!

О да! Полли действительно чувствовала, что он это показал.

– Так что, почему бы и не голубые? – продолжал он. – Что в них такого особенного? Уж не собираешься ли ты мне сказать, что если здорового молодого гомосексуалиста поместить в душ вместе с другими молодыми мужчинами, находящимися в апогее своей физической формы, то он не будет западать на их члены?

Полли пыталась сдержаться. Она вовсе не хотела продолжать этот разговор. С другой стороны, она чувствовала, что обязана отвечать. Джеку попросту нельзя позволить утвердиться в этой его реакционной чепухе.

– Ну конечно, он может посмотреть, но…

Джек нашел для себя точку опоры.

– А когда он это сделает, то будет избит до полусмерти!

– Это не его проблемы…

Джек засмеялся.

– То есть как? Прошу прощения, ты хочешь сказать, что оказаться покалеченным – это не его проблемы?

– Я хочу сказать, что, очевидно, это его проблемы тоже, если, конечно, его побьют.

– Это несколько ободряет. Хорошо, что хоть это ты заметила.

Его позиция была отвратительна. Сформулировать свою точку зрения Полли не могла так просто. Особенно если Джек собирался отпускать по этому поводу свои дешевые шутки.

– Однако сама проблема обязана своим возникновением только тем людям, которые бьют.

– Очень хорошо, в следующий раз, когда в меня будут стрелять, я буду испытывать чувство глубокого удовлетворения. Ха! Это же не моя проблема! Это проблема того парня, который взял в руки ружье. Просто ему нужно войти в контакт с той стороной своего подсознания, которая испытывает тревогу.

Сколько же раз и в каком бессчетном количестве пабов Полли уже слышала рассуждения подобного рода! Реакционную точку зрения всегда так просто высказывать! А сложные, радикальные аргументы всегда так легко опровергнуть.

– Даже если мир все еще полон слабоумных неандертальцев, это не значит, что нам следует жить, сообразуясь с их правилами, и действовать в их пользу.

Джек начал подыскивать убедительные аргументы. Почему-то ему было очень важно, чтобы Полли поняла его точку зрения.

– Слушай, Полли, если парень, который занимается строительными работами на улице, вдруг зацепится глазами за твою задницу, ты рассвирепеешь, не так ли?

– Ну, положим…

– Ты рассвирепеешь. Ты захочешь его проучить. Например, сбросить с лесов и хорошенько наподдать по заднице. А может, даже слегка вразумить, приперев к стенке грузовиком. Ну так вот, мужчинам тоже не нравится, когда на их задницы смотрят с вожделением, но, в отличие от вас, они по этому поводу сразу же кое-что предпринимают. Они набрасываются на парня, который их зацепил. И ты не сможешь управлять армией, если мужики в ней либо сосут друг друга, либо друг друга бьют.

Разумеется, все это звучало разумно. Полли всю жизнь приходилось выслушивать реакционные аргументы, которые всегда звучали очень разумно. Вот почему им тем более надо было давать отпор. Даже если часы показывают 3.15 утра. Даже если случилось такое мистическое происшествие, как внезапная материализация из небытия через шестнадцать лет экс-любовника. У Полли была своя линия поведения. Пусть иногда это бывало затруднительным и всегда скучным, все равно ее точка зрения заключалась в том, чтобы неукоснительно противостоять этому стихийному расизму, сексизму и гомофобии.

– Люди должны учиться себя сдерживать, – сказала она.

У Джека тоже имелись свои принципы. Они заключались прежде всего в том, чтобы ни при каких обстоятельствах не оставлять это ханжеское либеральное словоблудие без ответа.

– Ну что ж, крошка, и ты, и твои люди могут продолжать на это надеяться!

Полли была поражена горечью его тона.

– Я и «мои люди»? – переспросила она. – Какие еще люди, Джек? У меня нет никаких людей! Что ты имеешь в виду? Зачем ты меня притягиваешь к каким-то людям? Никто из них вообще не связан с моим бизнесом.