Прошел день, второй и третий… Ничего не менялось. Словно назло Каю, Ри продолжал проводить время в обществе чародеек, впрочем, от опия отказался. Ночами, мучаясь бессонницей, маг сидел в лаборатории, забавлялся алхимией.

Кай не верил в чудесный план Ри. Чего бы ни ждал, что бы ни вообразил себе маг, он ошибся. Но бросить его в замке одного, означало струсить и предать, и Кай упрямо ждал, пока Ри одумается.

Весна закончилась, наступило лето. Ночи стояли жаркие. Ри не закрывал окна, впуская в спальню ветер и лунный свет. Он не спал. Лежал на кровати, разглядывая созвездия на темном небе и ожидая рассвета.

Темнота сгустилась, стало холодно, и Ри сел. От сильной магии по стенам побежала изморозь. Он знал, кто так появляется.

В ночной темноте она походила на снежного призрака: длинное белоснежное платье, белая кожа, белые волосы вокруг молодого красивого лица. Йенни Линд.

Чародейка переступила подоконник, плавно опустилась на пол, остановилась. Ри отбросил одеяло, поднялся ей навстречу.

— Здравствуй, Адриан.

— Здравствуй, Йенни.

Замолчали. Несмотря на то, что Совет Шести старательно покопался в его памяти, он помнил их последнюю встречу. На площади, когда лошади потянули за веревки, разрывая на части тело его жены.

В темноте они едва видели лица друг друга. Йенни подошла, погладила его по щеке, провела пальцами по губам, по шее, наклонилась, поцеловала его плечо, потом отстранилась. Села на край кровати.

Ри был намеренно груб с ней. Он знал, что она хочет от него. Он опрокинул ее на кровать, задрал подол платья, но продолжить не смог. Кровь не вскипала. Йенни Линд не вызывала в сердце ни ненависти, ни любви. Было противно.

Он откинулся на спину рядом с ней, посмотрел в потолок, рассмеялся:

— Прости, дорогая, но ничего не выйдет.

Она сама расстегнула пуговицы на лифе платья, сбросила с себя нижнюю рубашку, встала над ним, белоснежная, обнаженная. Ри, продолжая улыбаться, покачал головой:

— Мне жаль, дорогая, но, копаясь в моей голове, ты забрала какое-то важное воспоминание. Что возбуждало меня в тебе? Не помню…

Он отстранил ее, поднялся с кровати, зажег лампу и сел в кресло у стола.

— Как ты нашла меня?

— Нечего песни перед смертными распевать. Люди такое не забывают, а верные люди еще и своим господам докладывают.

Он кивнул:

— Я знал, что вы найдете меня. Рано или поздно…

Платье заняло свое место на плечах. Йенни небрежно застегнула пуговицы на лифе и подняла взгляд:

— Я предложу это лишь один раз, Адриан. Останься со мной, и я позабочусь, чтобы тебя больше никто не тронул.

Чародейка оправила складки платья, подошла и остановилась напротив. Уже одетая, с непроницаемым выражением прекрасного лица.

— Память? Я верну ее тебе. Я хотела добра, боялась, что воспоминания о ней сведут тебя с ума…

— Значит, это ты?

— Я. Никому больше не было дела до твоего разума. До того, жив ты или нет.

— Как ее звали?

— Останься со мной.

Ри горько усмехнулся.

— Думала, что за десять лет я превращусь в кого-то настолько жалкого и бессильного, что прильну к ногам первого, кто проявит ко мне участие? Ты оставила грязную работу другим и надеялась, что я не пойму? Никому не было дела до того, как и с кем я живу. Никому. Кроме тебя.

Чародейка подняла подбородок. Она хотела возразить, но была слишком тщеславна, слишком горда, чтобы вымаливать прощение у того, кто перестал быть магом.

— Я могла бы взять тебя силой, Адриан. Что мне за дело до твоих желаний?

Он встал, и они оказались очень близко друг перед другом. Чародейка упрямо вздернула подбородок, но от его близости у нее участилось дыхание.

— Ты — женщина, Йенни. С чародейской кровью, вечно молодая, могущественная, но ты — женщина. Вам от мужчин нужно не тело, а сердце. Хочешь, чтобы я любил тебя?

— Не говори глупостей!

Ри склонился к ее уху, коснулся мочки губами.

— Как звали мою жену? — прошептал он. — Помоги мне вспомнить.

Она оттолкнула его, отступила на шаг.

— К утру здесь объявится весь Совет. Больше возможности отступить у тебя не будет. Неужели ты думал, мы не сможем выследить тебя? Что случилось с мозгами удивительного Адриана Гроневальда?

Ветер из окна взъерошил его короткие волосы. Ри встряхнул головой, закрыл окно и сел на подоконник.

Йенни топнула ногой, и стены, пол, кровать и кресло покрылись коркой льда.

— Дурак! Ах, как же ты меня разочаровал!

Ри почувствовал движение магических полей, знакомое покалывание на коже, но обратиться чародейка не успела. Портьеры на окне опали на пол, заскользили и вдруг стали шлейфами платьев. Джеральдина и Кристабель в мгновение оказались рядом с Йенни, схватили за руки, опрокинули на пол. Их шлейфы поползли по полу, по ногам Иенни, накрыли ее, укутали, как кокон бабочку. Джеральдина и ее пленница пропали.

Кристабель поднялась с пола, повернулась к Ри и рассмеялась.

— Кто это пожаловал к нам?! — восторженно воскликнула она.

Казалось, опасность вдохнула в нее жизнь. Все еще скалясь в улыбке, она подошла к нему, поднялась на цыпочках и горячо поцеловала в сомкнутые губы.

— Иди за мной, Гроневальд. Остальные желают видеть тебя.

В бальном зале гремел оркестр. Хозяйки замка уже были здесь. Разодетые в красный шелк и драгоценные камни, с обнаженными плечами и распущенными волосами. Их глаза блестели.

— Сыграешь нам, милый? Я слышала, ты хорош в этом? — спросила Зденка.

Ри покачал головой.

— Вы все слышали? К утру оставшиеся маги Совета Шести будут здесь. Хватит ли у вас великодушия простить меня?..

— Простить? — Кристабель широким жестом указала на подруг. — Мы разве выглядим напуганными?

— У них могучее войско…

— А у нас союзники.

— Союзники?

— Ты же видел наш сад? Сердца соседей на нашей стороне! Если твоя белоснежная красавица добралась до нас, значит и ее друзья уже близко. А значит, за их спинами сомкнулись ряды наших союзников.

— Хорошо, что они пришли. — Миркалла протянула Ри кубок с чем-то густым и красным. — Признаться честно, мы заскучали.

Он вежливо улыбнулся одними губами.

— У меня есть подарок для тебя, Гроневальд. Смотри, кого я нашла!

Ри обернулся и почувствовал, как что-то внутри оборвалось.

Александра была в белом подвенечном платье. Кружевной воротник до подбородка, длинные рукава. Русые волосы уложены в высокую прическу. Бледная и одурманенная, она водила взглядом, но не пугалась, не удивлялась. Словно смотрела издалека, словно сон видела.