За три дня до свадьбы я неожиданно пришел к ним домой, и горничная сказала мне, что мисс Хестон наверху, в ее гостиной. Я поднялся наверх в комнату, которую хорошо знал, постучал, но не получил ответа. А когда вошел, то вот что я увидел: ваша тетушка лежала на диване в свадебном платье (вернее, в его половине, поскольку на ней была только юбка), и я поначалу подумал, что она спит. Я подошел к ней и увидел рядом с ней бутылку бренди, наполовину пустую. В ее руке был стакан с неразбавленным бренди. Пока я гадал, что это может значить, она проснулась, встала с дивана, и я увидел, что она пьяна.

– Это ложь! – взволнованно воскликнул Эдвард.

– Будьте осторожны и следите за своими словами, сэр, – ответил полковник, – и не торопитесь с обвинениями, не выслушав меня до конца.

Как только я понял, в чем дело, я снова вышел из комнаты и, спустившись в кабинет вашего деда, где он занимался написанием проповеди, попросил его подняться наверх, так как боялся, что его дочери стало дурно. Он пришел и увидел ее, и зрелище это лишило его самообладания, ибо он разразился потоком объяснений и оправданий, из которых со временем я извлек следующие факты: оказалось, что еще с детства мисс Хестон была зависима от спиртного, что объяснялось слабостью ее конституции, что, конечно же, от меня скрывали. По этой причине ей и разрешили помолвку с нищим субалтерном без гроша в кармане. Похоже, склонность к употреблению алкоголя была наследственной, ибо ее мать умерла от злоупотребления спиртным, а одна из ее тетушек сошла с ума по этой же причине.

Я покинул их дом и долго думал над этим. И я пришел к выводу, что в тех обстоятельствах, хотя я и был привязан к вашей тетушке, я не смог бы жениться на ней, ибо даже будь я готов это сделать, я не имел права подвергать риску моих будущих детей, которые могли бы унаследовать это проклятие. Придя к такому решению, которое стоило мне очень дорого, я написал и сообщил его вашему деду, и помолвка была расторгнута.

– Я не верю этому, я не верю ни единому вашему слову! – воскликнул Эдвард, вскакивая. – Вы бросили ее, вы довели ее до сумасшествия, а теперь пытаетесь укрыться за пологом лжи.

– Вам знаком почерк вашего деда? – тихо спросил полковник.

– Да.

– Это он? – продолжил Кварич, доставая пожелтевшее от времени письмо и показывая его Эдварду.

– Думаю, да… по крайней мере, он очень похож.

– Тогда прочтите письмо.

Эдвард повиновался. Это было письмо, написанное в ответ на письмо Гарольда Кварича к отцу невесты, и в нем тот в самых ясных выражениях признавал справедливость сделанного им шага. Более того, отец умолял Кварича ради Джулии и всей их семьи никогда не рассказывать о причинах его поступка кому-либо постороннему.

– Вы удовлетворены, мистер Косси? У меня есть другие письма, если вы желаете на них взглянуть.

Эдвард не ответил, и полковник продолжил:

– Я дал обещание, о котором просил ваш дедушка, и, несмотря на все замечания в адрес моего поведения, сдержал его, поскольку считал это своим долгом. Вы, мистер Косси, первый человек, кому я рассказал эту историю. И теперь, когда вы сочли нужным выдвинуть против меня обвинения, не имеющие под собой ни малейших оснований, я вынужден просить вас целиком и полностью опровергнуть их. Я подготовил письмо, которое вы, я надеюсь, подпишете. – С этими словами он вручил Косси адресованную сквайру записку. Говорилось в ней следующее:

«Дорогой мистер де ла Молль!

Я целиком и полностью отзываю обвинения, которые вчера вечером выдвинул против полковника Кварича в присутствии вас и мисс де ла Молль. Обвинения эти совершенно беспочвенные, и я приношу полковнику Кваричу извинения за то, что выдвинул их».

– Предположим, я откажусь это подписывать, – угрюмо сказал Эдвард.

– Я не думаю, – ответил полковник, – что вы откажетесь.

Эдвард посмотрел на полковника Кварича, полковник в свою очередь посмотрел на Эдварда.

– Прошу вас, – сказал полковник, – поймите, я настроен совершенно серьезно. Я требую от вас подписать это письмо, и поскольку вы совершенно неправы, думаю, что вы сделаете это без каких-либо колебаний.

После этих его слов Эдвард Косси очень медленно, с видимой неохотой взял ручку, поставил под письмом свою подпись, промокнул ее и оттолкнул от себя бумагу. Полковник свернул лист, положил в готовый конверт и сунул в карман.

– А теперь, мистер Косси, – сказал он, – я желаю вам доброго утра. В другой раз я советую вам быть более осторожным, как в отношении фактов, так и характера обвинений. – И он с легким поклоном вышел из комнаты.

«Черт бы его побрал, – подумал Эдвард, когда входная дверь закрылась. – Он не оставил мне выбора, и я был вынужден подписать. Ну что ж, во всяком случае, я расквитаюсь с ним в том, что касается Иды. Плевать на угрозы Белль, я сделаю Иде предложение сегодня же, и если она откажет мне, я потребую возврата средств и разрушу все их планы». – В эти мгновения его красивое лицо было перекошено черной злобой.

В тот же день, в соответствии со своим планом, он отправился с визитом в замок. Сквайр отсутствовал, но мисс де ла Молль была дома. Его провели в гостиную, где работала Ида, поскольку день был дождливый и ветреный.

Она встала и довольно холодно поздоровалась с ним. Он сел, и между ними возникло молчание, которое Ида, похоже, не торопилась нарушать.

Не выдержав, Косси заговорил первым.

– Сквайр получил мое письмо, мисс де ла Молль? – спросил он.

– Да, – ответила Ида довольно холодно. – Полковник Кварич отправил его.

– Извините, – смущенно добавил он, – что я был вынужден поставить себя в такое ложное положение. Я надеюсь, что вы извините меня за то, что в тот момент я верил этому обвинению.

– Подобными обвинениями лучше не разбрасываться, мистер Косси, – был ее ответ, и, как будто, чтобы перевести тему, она встала и позвонила в колокольчик, велев подавать чай.

Чай был подан, и возникшая суматоха на некоторое время помешала их дальнейшему разговору. Однако, в конце концов, шум утих, и Эдвард вновь оказался наедине с Идой. Он посмотрел на нее, и ему стало страшно. Эта женщина была вылеплена из другого теста, нежели он, и Эдвард это знал – он любил ее, но ни в малейшей степени ее не понимал. Однако если он должен решиться на важный шаг, то следует решиться сейчас, и он, собрав волю в кулак, обратился к ней.

– Мисс де ла Молль, – сказал он, и Ида, прекрасно зная, что за этим последует, испугалась, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди, а затем остановится.

– Мисс де ла Молль, – повторил он, – возможно, вы помните разговор, который состоялся между нами несколько недель назад в оранжерее?

– Да, – сказала она, – я помню… о деньгах.

– О деньгах и других вещах, – сказал он, собираясь с духом. – Я намекнул вам тогда, что я надеялся, что в некоторых обстоятельствах мне будет позволено обратиться к вам, и я думаю, что вы меня поняли.