солнцу. Я становилась розой, росшей в саду колдуна. Он не любил меня, я чувствовала, не любил и боялся, потому что вышла из-под контроля его чар, питалась своей магией, дышала своими планами. Потому что гордая душа, жившая внутри стебля, была неподвластна старому пройдохе.

 Мне не хватило бы жизни тобой насладиться,

 И я бы, рождаясь, искала тебя по эпохам,

 Влюбляясь и в новое тело твоё, и в лица,

 Твоей целиком становясь до последнего вздоха.

Первая жизнь. Тогда я ещё не знала и не могла знать, для чего родилась, не подозревала о грозящей мне опасности и день за днём, распуская багровые лепестки, ждала его. Чувствовала его даже на расстоянии. Воссоединение с принцем чудилось мне в тех призрачных снах, что видят цветы, и, не всё понимая, я всё же тянулась навстречу. А потом пришла та девушка и забрала меня даром только затем, чтобы отдать принцу. Я издалека почувствовала, что именно она доставит меня к цели. Бедняжка тут же была околдована мною, и тетива натянулась, выпуская стрелу в мишень. Прямо в сердце.

 Мне не хватило бы жизни…

Погас последний звук, и я отложила гитару. Глубоко вздохнула. Вот и всё. Пора принимать неизбежное.

На меня обрушился гром аплодисментов. Я поднялась, оглушённая ими. Со всех сторон слышались поздравления и слова восхищения.

– Великолепно, – произнёс мужской голос, должно быть, принадлежавший продюсеру. – Не будем нарушать атмосферу вечера, но, когда все разойдутся, мы обсудим запись альбома.

Я улыбнулась. Кажется, нужный эффект я невольно произвела.

– Значит, мы даже в конце не увидим исполнительницу? – разочарованно спросил кто-то.

– Ну, думаю, теперь-то… – начала было Майя.

Я вздрогнула.

– Нет! Сегодня нет. В этом вся задумка, – торопливо воскликнула я, – только голос от начала до конца.

Ох, как же это было глупо! Но вдруг они проглотят? Тогда – спасена до завтра. Завтра же всё кончится.

– Ну хорошо, – ответил в темноте продюсер.

Вокруг медленно завозились. Очарованные люди поднимались со своих мест и, переговариваясь, выходили в коридор. В более светлой прихожей они наверняка задерживались, обменивались впечатлениями, рассматривали иллюстрации, разбивались на группки и пары, которыми покидали квартиру. Некоторые давние фанаты и знакомые подходили ближе и поздравляли меня с успехом. Пока все расходились, подошла и Надя. Напарница тоже пришла послушать моё выступление.

– Поёшь потрясно, ничего не скажешь, – призналась она. – Идея с выключенным светом странная, честно говоря, напоминает свидание вслепую. Но слушать так и правда удобнее.

– Рада, что тебе понравилось, – тихо ответила я.

Сердце всё ещё бешено колотилось в груди. Он не ушёл, я это чувствовала. Переминался невдалеке, борясь с желанием подойти и проигрывая ему.

– Когда запишешь альбом, дай послушать.

– Обязательно. До завтра.

– До завтра, – попрощалась Надя и тоже вышла.

Я закрыла глаза, чуть не умирая от напряжения. Ну же! Либо сделай что-нибудь, либо уйди наконец. Ещё минута, и я сдамся и сама включу этот чёртов свет.

– Все разошлись? – спросила вернувшаяся в гостиную подруга.

Вздохнув, Влад наконец сдвинулся с места. Я замерла, боясь поверить в происходящее. Не зря боялась. Он явно шёл ко мне.

– Э-э, Майя, мне нужно отойти, – в панике произнесла я. – Буду в комнате.

И, кажется, едва не налетев на него в темноте, я выскочила в коридор. Быстро залетела в свою комнату, захлопнула дверь и сползла на пол рядом с одним из горшков. Дыхание было тяжёлое, судорожное, и я никак не могла его успокоить. Кажется, у меня был приступ паники. Еле-еле. В последний момент.

Спустя ещё минут пять хлопков входной двери и прощаний снаружи наконец затихло. Щёлкнули выключателями в коридоре и гостиной. В дверь постучали, и Майя заглянула в комнату.

– Лёль, все ушли кроме продюсера. Ты в порядке?

Я медленно кивнула, надеясь только, что улыбка вышла не слишком натянутая.

– Всё отлично. Просто обрадовалась слишком сильно, надо было успокоиться.

– А я же говорила, что всё получится! – воскликнула Майя.

Подружка вся светилась. Этакий счастливый ребёнок.

– Идём. Он тебя ждёт.

Поднявшись, я вышла вслед за ней. На пороге прикрыла на секунду глаза, придавая лицу нужное радостное выражение. Сейчас меня мало волновал альбом. Больше всего мне хотелось побыть одной.

Мужчина ждал в освещённой теперь гостиной, сидя на одном из кресел закинув ногу на ногу. Это был довольно приятный человек лет тридцати пяти с удлинённой стрижкой и весёлыми карими глазами. Завидев меня, он прижал руку к груди, изображая поклон, и ахнул.

– Неужели при таком прекрасном образе Вы решили играть в темноте?

Я развела руками.

– Идея пришла в голову в последний момент. Как Вам концерт?

– Прекрасно, – уверенно ответил продюсер. – У Вас определённо талант.

Он указал на ближайшие стулья, и я села напротив, продолжая улыбаться со всей допустимой искренностью. Майя села чуть позади.

– Конечно, для студии придётся кое-что подкорректировать, но уверен, мы с этим справимся. И для профессиональной записи нам потребуется ударник. Есть кто-нибудь на примете?

Я покачала головой.

– Пока нет.

– Поищите. Возможно, и я кого-нибудь предложу. – Он поднялся и ободряюще улыбнулся. – Майя знает, где меня найти. В какой день Вам удобно приехать на студию? Я могу с понедельника.

– В понедельник и я могу, – ответила я, отчаянно надеясь, что так и окажется.

– Отлично. Тогда, скажем, в полдень?

Я с готовностью кивнула.

– Хорошо.

Вместе с подругой мы проводили продюсера до двери. Тот обулся – ботинки оказались неожиданно кислотно-зелёные – и, помахав на прощание, вышел. Мы остались одни.

– Ура! – закричала Майя, как только дверь закрылась, а на лестнице послышались шаги, и бросилась обниматься. – Мы сделали это, сделали! Ты молодец.

– Ты тоже, – рассмеялась я. – Это ведь ты его нашла, правильно?

Майя кивнула и отстранилась. Вид у девушки был возбуждённый и счастливый. Давно не видела её такой.

– Осталось найти ударника, – протянула она, задумчиво щурясь.

Я только махнула рукой.

– Придумаем что-нибудь. А сейчас давай разберём всё. Я переволновалась и ужасно устала. Всё, о чём могу сейчас думать, это горячая ванна и кровать.

Майя пренебрежительно фыркнула, явно осуждая мою пассивность.

– Ладно-ладно, но завтра мы будем праздновать, и тогда-то ты не сбежишь! Зови всех, предупреди родителей. Твой успех надо отметить.

– Обязательно, – согласилась я.

Убрались мы быстро – энтузиазм Майи повлиял и на её скорость. Покидали подушки назад по пакетам, разнесли по местам стулья, вернули цветы. Большую часть работы я бессовестно спихнула на неё, пользуясь её эмоциональным подъёмом.

– Что ж, – сказала Майя под конец, стоя уже на коврике в прихожей, – я надеюсь, сама-то ты счастлива?

– А ты думаешь, почему я такая заторможенная? – усмехнулась я в