Сегодня этот бодрый и уверенный в себе старикан, решивший поделиться с Регуляром секретами, выглядел усталым и надломленным. Он хотел игры – и получил ее. Однако не смог дойти до финала, в отличие от Мити, который до него дошел. Однако сегодня Зося был так же приветлив и учтив и нисколько не показывал, что он завидует Мите или злится на него.

Когда молоденькая буфетчица принесла Мите три бутылочки «колоса» и шницель с макаронами, Зося морщил нос.

– А еще пиво здесь теплое, – согласился Митя, тем не менее зараз осушил из горла первую бутылку.

– Итак, раз уж вы уважили меня и нашли время меня проводить, я, как и обещал, окажу вам услугу. В ходе нашей последней встречи у нас было не так уж и много времени на разговоры, а сегодня до поезда еще целый час, поэтому я расскажу вам о тех, с кем вам придется играть в финале.

Спустя сорок минут, когда объявили прибытие поезда Зоси, Митя проводил своего земляка до вагона. Зося пожелал провожавшему его приятелю удачи, они пожали руки, и Регуляр покинул перрон. Всех тех, кто выиграл и вышел в следующий тур, Митя уже знал и без Зоси, но теперь он не только их знал, а знал, на что каждый из них способен.

Когда через три дня к нему после очередного представления снова подошел тот же самый нагловатый паренек и вручил запечатанный конверт, Митя думал, что снова увидит Юджина. Однако на этот раз старик не явился. Регуляр распечатал конверт и нашел в нем записку, в которой было сказано, что игра состоится сегодня и после вечернего представления он должен был сразу же вернуться домой. Ни точное время, ни место проведения игры указано не было.

Получив записку, Митя позвонил Вене на служебный. Тот взял трубку после первого же звонка, но, когда Митя прочел ему текст послания, ответил не сразу. Это вызвало у Мити волнение, если не сказать страх. Веня, по-видимому, не ожидал такого поворота событий и передал трубку Звереву. Раз они оба у телефона и ждут, значит, им не все равно и моя жизнь вне опасности, сказал Митя сам себе, хотя насчет своей безопасности он все же был не уверен.

– Конспирация у них на высшем уровне, – сухо произнес Зверев в трубку, когда Митя перечитал текст записки уже ему. – Ладно, где наша не пропадала. Слушай меня внимательно, Димочка! Вечером возле твоего дома будут дежурить две оперативные машины. Попытаемся тебя отследить. Если что, на рожон не лезь и сливай игру.

– Сливать игру? – опешил Митя и отчего-то снова ощутил себя беспомощным пацаненком. Единственным, кто называл его Димочкой, была его мама.

– Вот именно – сливай!

– А зачем?

– Не воображай себя героем! Думаю, что на этот раз они пришлют за тобой машину, и отследить ее будет не так уж и просто. Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят. Играй как можешь, но если мы не накроем всю лавочку до того, как за столом останутся лишь двое игроков, обязательно слей игру!

– Я так не могу…

– А ты смоги! Наверняка Бурый сделает все, чтобы деньги достались его игроку. Как ты не понимаешь, если он не получит миллионы Стреляного, ему конец! Ты ведь так и не выяснил, кто за него играет?

– Нет.

– Ну и ладно, не переживай. Это пока для нас и не главное.

– А что для нас главное?

– Главное – накрыть всех и взять Куцего и Черемшу. Поэтому веди себя естественно и сосредоточься на игре. Ты в любом случае не должен даже делать вид, что работаешь с нами.

– Интересно, как я смогу сосредоточиться на игре, если заранее знаю, что не смогу победить?

В трубке послышался грохот. Потом образовалась тишина. Митя догадался, что Зверев стукнул кулаком по столу, затем закрыл ладошкой трубку и стал отчитывать Веню. Потом в трубке снова послышался голос Зверева:

– Если ты не желаешь выполнять мои требования, я вообще не дам тебе играть. Ты понял?

– Как это не дам?

– А вот так! Из-за этих денег уже полегло столько народа! Чиж, Мякиш, Синицын и этот дылда с кошачьей наколочкой. Если не хочешь быть следующим, не дури! Ты меня понял?

– Понял! – обиженно буркнул Регуляр.

– Вот и хорошо, – подвел итог Зверев и повесил трубку.

Весь вечер Митя просидел на кухне, лишь изредка выбегал на балкон курить и даже не подумал побаловать себя пивком. Чтобы хоть как-то оторваться от тревожных мыслей, он попытался думать о Зинуле, но эти мысли тут же куда-то исчезали, и их заменяли другие: очередной раз круглый стол, карты, фишки и холодные, не выражающие эмоций лица соперников.

Вечером в половине девятого в дверь постучали. На пороге стоял сухощавый парень в поношенном пиджаке и кепке-«ло́ндонке». У посыльного был сильно искривленный нос, подбородок покрывала недельная щетина.

– Поехали! – прошепелявил парень, обнажив сильный скол на переднем зубе.

Митя надел легкий серый свитер и вслед за посыльным вышел из дома. Во дворе Регуляр увидел возле соседнего дома «ГАЗ‐51», фургон с красными крестами по бокам. За рулем сидел морщинистый ушастый водитель в белом халате с большими накладными карманами. И посыльный, и его лопоухий спутник так же мало походили на медработников, как Василиса Прекрасная на Бабу-ягу.

– Мне что же это, «Скорую» прислали? Я вроде не вызывал. Неужели с сиреной поедем? – решил пошутить Митя, но посыльный шутку не оценил. Он сплюнул и огляделся по сторонам.

– Залезай в машину, фраерок, некогда мне тут с тобой лясы точить! – заявил парень, а когда Митя двинулся к кабине, посыльный ухватил его за рукав. – Не сюда! Твое место в кузове.

Митя взобрался в фургон, посыльный запрыгнул следом. В фургоне уже сидели двое. Регуляр их узнал. Со слов Зоси Митя знал, что сейчас рядом с ним в дальнем углу едет Саша Феоктистов по кличке Ве́ер, картежник из Ростова. С квадратным лицом, слегка одутловатым, голубоглазый и коротко стриженный Саша, по словам Зоси, не являлся таким уж сильным игроком и вышел в финал лишь оттого, что ему достались соперники примерно его же уровня. «Может ли Феоктистов быть игроком Бурого?» – глядя на голубоглазого крепыша, тут же прикинул в уме Митя и решил, что вряд ли.

Рядом с Веером сидел чернявый парень с короткой безусой бородкой. Парень был настоящий красавчик, звали его Умар Шитаев. Хоть Умар, вне всякого сомнения, и имел кавказские корни, он родился и всю жизнь прожил в Сургуте. Несмотря на свою молодость – ему было что-то около двадцати