— Ну, это мы еще посмотрим. А теперь давайте начнем. Самое главное — научить вас верхней подаче. Никаких подач снизу, что любит делать во время игры моя тетушка.

Урок начался. Десмонд оказался способным учеником. Он чувствовал себя легко и свободно в одежде, не стесняющей движений, и Клэр вскоре сочла, что можно сыграть сет. Ее подачи были резкими, беспощадными, но Десмонд быстро приспособился и научился отбивать мяч. Он стал подавать более уверенно и даже испытал неведомое ему доселе удовольствие, возникающее, когда новенький мяч попадает в центр первоклассной ракетки.

Клэр выиграла первые шесть геймов с перевесом в один гейм и следующие шесть — с перевесом в два гейма. Во время третьего сета появился Патрик, который принес поднос с холодным лимонадом и стаканами. Все это он поставил на стол на открытой веранде павильона.

— Патрик, вы очень добры, — произнес Десмонд. — Пожалуйста, поблагодарите от моего имени Бриджит за то, что так замечательно привела в порядок мои вещи. И большое спасибо за новые мячи.

— Для нас одно удовольствие видеть, как хорошо выглядит ваше преподобие. Вы были таким бледным и замученным до отъезда мадам, что больно было смотреть. Да и племянницу ее словно подменили.

Патрик еще немного посмотрел на игру и присоединился к Бриджит, занявшей наблюдательный пост у окна буфетной.

— Эти двое — очень красивая пара, что там говорить, — заметила Бриджит. — Но тебе не кажется… не кажется, что нехорошо оставлять их наедине? Не было б беды…

— Да брось ты! Они ведь просто играют, совсем как малые дети.

— Пат, мадам это не понравится.

— Меньше знаешь, крепче спишь. Нельзя расстраиваться из-за того, чего не видишь. По мне, так уж больно она строга к девочке. Смотри, как только мы стали обходиться с ней ласковее, так она сразу расцвела, точно роза.

— Хватит поэзии, Шекспир. Меня ты что-то никогда розой не называл! Лучше посмотри на отца Десмонда. Разве что слепой не заметит, что она на него запала. Он ведь любой женщине голову вскружит — что старой, что молодой. — И уже повернувшись уходить, Бриджит нанесла решительный удар: — Уж это-то мадам тебе точно может сказать.

После третьего сета игроки присели на скамью на веранде выпить лимонаду.

— Мне понравилось, — признался Десмонд. — А я-то по глупости всегда презирал игры с мячом.

— Только один-два вида подобных игр можно назвать стоящими. — Клэр, положив ноги на перила, медленно откинулась назад, подставив разгоряченное тело прохладному ветерку, который тут же приподнял ее короткую юбочку. Десмонд поспешно отвел глаза, настолько смутило его это чудесное виденье.

— Ну что, продолжим игру?

— Десмонд, на первый раз достаточно. А то завтра вы не сможете ни согнуться, ни разогнуться. Приходите в понедельник. Увидимся в церкви в воскресенье. А теперь, пока не простудились, поскорее примите душ. Завтра принесу сюда халат. Тогда смогу составить вам компанию. — Она вскочила на ноги и, прежде чем сбежать по лестнице, клюнула его в щеку.

И уже по дороге к дому еще дважды обернулась, чтобы послать ему воздушный поцелуй.

XV

И вот в один прекрасный день новость «Итальянцы приехали!» растревожила Килбаррак. Четверо тихих благожелательных джентльменов, прибывших в сопровождении множества ящиков — больших и маленьких, — были должным образом приняты каноником, сразу же проводившим их в гостиницу. И работа над алтарной преградой закипела. Мастера оказались опытными, умелыми; они молча блокировали любые попытки каноника вмешаться в процесс, а потому тот, поняв тщетность своих усилий, просто наблюдал, стараясь при этом держать рот на замке. Он с завистью косился на Десмонда, непринужденно болтавшего с мастерами, которые улыбались ему и с готовностью отвечали.

— О чем это вы? — ревниво ворчал каноник.

— Они счастливы, что приехали сюда, и очень довольны оказанным им любезным приемом. Но поскольку они считают себя профессионалами высокого класса, им хотелось бы, чтобы их лишний раз не беспокоили. Кроме того, они привезли с собой свою замечательную еду и вино, а потому отказываются от гостиничных обедов.

— Бог мой! — охнул каноник. — А что же теперь делать Долану со всеми этими макаронами, которые я заставил его накупить?!

Каноник отнюдь не был одинок в своих бдениях у возводимой алтарной преграды. Все население Килбаррака в одночасье сделалось чрезвычайно набожным, и в церковь толпами хлынули жители, которые преклоняли колена, осеняли себя крестным знамением — и удивлялись.

— Мик, ты уже был там сегодня?

— Был, но схожу с тобой еще разок. Это почище любого театра будет. Любо-дорого посмотреть, как эти коротышки в сандалиях крутятся, раз-два — и готово, и все-то у них спорится, и все-то ладится. И такая красота получается, загляденье.

Все приходские дела были соответственно сведены к минимуму, и Десмонд, у которого появилось свободное время, все чаще наведывался в «Маунт-Вернон» на теннисный корт. Десмонд потихоньку втянулся в игру, глаз у него был верный, реакция — хорошая, и в последний раз он немало удивил Клэр, выиграв два сета подряд. Но это вовсе не расстроило девушку, а, наоборот, привело в восторг. Веселая, задорная и, по ее же собственному выражению, готовая на все, она оказалась занятной, раскованной и беспечной подругой. Теперь они вдвоем делили павильон, ставший им чем-то вроде общей комнаты, где в жутком беспорядке повсюду были разбросаны полотенца, одежда, тапочки, купальные халаты и прочее.

— Правда, забавно? — воскликнула Клэр, которая, небрежно завернувшись в халат, только что вышла из душа. — Я даже рада, что меня вышибли из «Шато-ле-Рок». Во-первых, я всеми печенками ненавидела чертов пансион, а во-вторых, здесь я нашла тебя. — И она жизнерадостно запела: — «Как прекрасно влюбиться…»

— Довольно, пташка, ты нещадно фальшивишь. Послушай, как надо, — сказал Десмонд и спел ей всю песню целиком.

Лето выдалось на редкость удачным; обычно скупое на теплые дни, оно щедро залило юго-запад Ирландии солнечными лучами. Десмонд покрылся ровным загаром, накачал изрядную мускулатуру, и, окинув его оценивающим взглядом, каноник одобрительно заметил:

— Десмонд, ты выглядишь замечательно! И уже больше похож на мужчину.

В тот день, торопясь к павильону, чтобы успеть переодеться до появления Клэр, Десмонд действительно чувствовал себя сильным, беззаботным и счастливым. Он испытывал легкую эйфорию в предвкушении приятного дня в обществе своей легкомысленной подруги, которую, кстати сказать, застал в павильоне.

— Вон! Вон отсюда, пташка! — крикнул он. — Мне надо переодеться.

— И что такого? Я как раз зашнуровываю туфли. Разве мы с тобой не близкие друзья?

— Тогда отвернись!

— С чего это вдруг? Ты что, Нора Макарти в первую брачную ночь? — И Клэр, демонстративно не сдвинувшись с места, пропела: