Бесцеремонным жестом она оттолкнула в разные стороны Ромку и Белку — последняя еле устояла на ногах, поскользнувшись на мраморном полу.

— Это ты! — нависла над Милой Амальгама, полным злобной ярости взглядом словно пытаясь пригвоздить ее к полу. — Это все твои выходки! Ты наслала заклинание на мою дочь?! Признавайся сейчас же!

Мила сглотнула, в ужасе пытаясь отстраниться от Амальгамы.

— Сначала Нил! Теперь Платина! Это все твоих рук дело! И не вздумай мне лгать!!!

Амальгама почти кричала и, казалось, вот-вот ударит Милу.

— Ну, дрянь такая, скажешь ты или нет, что сделала с моей дочерью?!! — рявкнула она прямо в лицо Миле.

— Госпожа Мендель!!! — раздался громоподобный голос, и Мила чуть не осела на пол от облегчения.

Амальгама резко повернулась — в нескольких шагах от них стоял Владыка Велемир.

— Я хочу знать, что здесь происходит, госпожа Мендель, — холодно произнес Велемир, из-под бровей глядя на Амальгаму недовольным, хмурым взглядом.

Мила удивилась, что Велемир называл Амальгаму не «профессор», как обычно, а «госпожа». Видимо, здесь, в общественном месте, для всех он был прежде всего Владыкой, и лишь потом директором Думгрота.

— Владыка, я уверена, что именно эта девчонка совершила нападение на мою дочь, — отчеканила Амальгама звенящим от ярости голосом.

Велемир несколько секунд пристально смотрел на нее, потом повернулся и окинул взглядом фойе театра. Мила сделала то же самое и пожалела, что не может провалиться сквозь землю. Все, кто находился сейчас в фойе, с шокированным выражением на лицах пялились на них во все глаза. Мила моментально представила себе, о чем завтра будет сплетничать вся школа. Ну просто заголовок для первой полосы «Троллинбургской чернильницы»: «Скандальное происшествие после шоу монстров»!

— Представление закончено, господа, — громко объявил Велемир. — В связи с этим попрошу всех покинуть театр.

Нечаянные свидетели стычки, бросая косые взгляды на Милу и Амальгаму, стали один за другим расходиться. Когда в фойе почти никого не осталось, кроме друзей Милы, так и застывших по обе стороны от нее, шагах в пяти, Велемир обратился к декану Золотого глаза:

— Позвольте узнать, какие у вас имеются основания для подобного обвинения, госпожа Мендель?

Амальгама резко повернула голову и смерила Милу убийственным взглядом.

— Я слишком хорошо знаю эту девочку, Владыка, — заявила она, высокомерно выпячивая подбородок. — Она воровка и обманщица. Но это известно всем. Именно она была рядом с моим племянником, когда с ним случилось несчастье. Кроме всего прочего, моя младшая дочь Алюмина своими глазами видела ссору между Платиной и этой девчонкой. Платина хотела вывести ее на чистую воду, заставить признаться в том, что она сделала с Нилом. Это же очевидно: она, — Амальгама ткнула пальцем в сторону Милы, — она просто свела счеты с моей дочерью за то, что та пыталась ее разоблачить! То, что сегодня случилось, — ее рук дело!

— Руки госпожи Рудик были за моей спиной, Амальгама, — раздался позади Милы хладнокровный голос Альбины.

Мила обернулась и с благодарностью посмотрела на своего декана.

— У нее не было никакой возможности сделать то, в чем вы ее обвиняете, чтобы это осталось незамеченным для меня, — невозмутимо продолжала Альбина.

— Эта девчонка слишком хитра и изобретательна, Альбина, вы даже не представляете себе…

— Ошибаетесь, — не допускающим возражения тоном прервала ее декан Львиного зева. — Представляю. Я позволю себе напомнить, что эта девочка — ученица моего факультета, а я неплохо знаю своих учеников, Амальгама. К тому же, — слегка, как показалось Миле, задетым голосом добавила она, — еще ни одному магу не удавалось швыряться заклинаниями из-за моей спины, так чтобы я этого не заметила. Вряд ли такой подвиг по плечу ученице, несмотря на всю ее изобретательность.

Амальгама, казалось, проглотила чайник: она закипала от ярости, и было такое чувство, что вот-вот у нее из ушей пойдет пар.

— Мне кажется, достаточно, — подал голос Велемир. — Я не услышал ничего такого, что доказывало бы вину этой девушки, госпожа Мендель, поэтому предлагаю на сегодня закончить обсуждение этой темы.

Он окинул взором присутствующих:

— Инцидент исчерпан?

Амальгама взбешенным взглядом посмотрела сначала на Альбину, потом на Милу и процедила сквозь зубы:

— Исчерпан.

После чего повернулась и широким шагом устремилась к выходу из театра.

— Поверь мне, никто не думает, что ты имеешь к этому отношение, — убежденно сказал Гарик.

Они вдвоем сидели в пустом классе. На этот час, сразу после обеда, у третьекурсников-меченосцев было назначено мероприятие с куратором, на котором Гарик должен был рассказать своим подопечным о кристалле Фобоса. Белка задержалась в библиотеке, а Ромка в очередной раз пожертвовал обедом, чтобы навестить в Доме Знахарей Анфису. Остальные меченосцы либо все еще были в Дубовом зале, либо гуляли в парке. Мила же пообедала очень быстро, а идти в парк, где все кому не лень из-за скандала с Амальгамой стали бы коситься на нее, не было желания. Поэтому она сразу поднялась в отведенную для мероприятия аудиторию, а Гарик уже был здесь.

— Амальгаму можно понять, — как-то не слишком уверенно говорил он, — сначала племянник, потом дочь. Вот она и…

— И теперь пол-Думгрота считает, что я жуткий монстр, который нападает на всех подряд, — удрученно резюмировала Мила. — Куда там чудищам Буффонади!

Гарик усмехнулся, но при этом посмотрел на нее с сочувствием.

— Те, у кого есть голова на плечах, так не считают, — сказал он. — В одной ложе с тобой была профессор Ледович, и лично я ни за что не поверю, что в ее присутствии кому-то удалось бы выкинуть такой фортель, а она при этом ничего не заметила. Большинство думгротцев думают так же.

Мила благодарно улыбнулась своему куратору, понимая, что он пытается поддержать ее.

— А как ты считаешь, — спросила она через секунду, — что случилось с Платиной? С Лютовым, с Анфисой…

Гарик нахмурился и озадаченно пожал плечами.

— Теперь, когда мы знаем о кристалле Фобоса… Мне кажется, что то состояние, в котором они находятся, вызвано действием кристалла. У каждого из них был свой самый главный страх, который рос с тех пор, как все они приехали в конце августа в Троллинбург. В какой-то момент страх стал слишком сильным и поразил их изнутри.

Мила с сомнением закусила нижнюю губу. То, о чем говорил Гарик, казалось ей весьма вероятным в отношении Платины, но Нил и Анфиса… В тот момент, когда каждый из них упал без сознания, они не выглядели так, будто чего-то смертельно боятся.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Гарик, изучая ее лицо. — Но вспомни, что сказал Владыка: кристалл Фобоса на всех действует по-разному. У одних их страхи заметны, а у других — нет.