Порывы теплого ветра трепали темные волосы. Вайолет поставила мешок на землю, достала резинку, собрала их в хвост и пригладила ладонью, сосредоточенно глядя себе под ноги. Я решила, что она заметила что-то интересное, птицу или паданец, но когда подошла поближе, то поняла – наша дочь смотрит в никуда, поглощенная собственными мыслями. Вид у нее был расстроенный.

Почувствовав мое приближение, Вайолет подхватила мешок, направилась к группе школьников, грызущих яблоки, вместо того чтобы собирать их, села на землю, скрестив ноги, и тоже взялась за яблоко.

Заложив пальцы в рот, учитель громко свистнул и принялся собирать школьников. Вайолет направилась вместе с классом в амбар. Я потеряла ее из виду. Рядом с одним из столов столпились девочки, с которыми она сидела в автобусе.

– Кто-нибудь из вас видел Вайолет?

Одна из девочек подняла на меня взгляд и пожала плечами; остальные выкладывали свои имена из яблочных шкурок.

– Вы ведь ее подруги?

Другая девочка огляделась, словно не решаясь ответить.

– Типа того.

Две захихикали. Говорившая толкнула их, чтобы они замолчали.

К горлу подкатила тошнота. Я оглядела амбар, но Вайолет не было видно.

– Мистер Филипс, вы не знаете, где Вайолет?

– Пошла в автобус прилечь. У нее разболелась голова. Она сказала, вы ее отпустили.

Я выбежала на парковку. Водителя на месте не оказалось, автобус был закрыт. Охранник никого не видел. Я спросила на конюшнях, проверила сеновал, подошла к кукурузному полю.

– Есть здесь кто-нибудь? Я ищу дочь. – Голос срывался на крик. Мной завладела паника.

Молодой парень, подновлявший знак «ВХОД», покачал головой.

Мне стало ясно: она ушла, наказав меня за то, что я отправилась с ней. Мы научились жить, обходя друг друга по широкому кругу, – таков был наш молчаливый уговор. Поехав на ферму, я его нарушила.

Я бегом вернулась в амбар, нашла учителя и сообщила об исчезновении Вайолет. Он предложил обойти территорию и попросил одного из родителей предупредить управляющего.

Он не сказал мне: Не волнуйтесь, она где-то здесь.

Мальчики за соседним столом тревожно переглянулись. Один подошел ко мне и спросил, что случилось.

– Не можем найти Вайолет. Ты не знаешь, куда она могла деться?

Он молча покачал головой и вернулся к друзьям. Все они уставились на меня. Я заподозрила, что им что-то известно, глубоко вздохнула, сдерживая дрожь в голосе, и спросила:

– Вы знаете, где она?

Дети дружно покачали головой.

– Извините, миссис Коннор, мы не знаем, – вежливо ответил один из них.

Я увидела в их глазах страх.

Папа, с которым я сидела в автобусе, предложил обойти ферму. У меня кружилась голова, подкашивались ноги. Такое уже случалось – когда Вайолет было два года, она убежала от нас в парке развлечений, правда, через пару минут мы обнаружили ее у лотка с сахарной ватой. Но тогда моя дочь исчезала из виду всего на пару минут и я знала, что она в безопасности: просто где-то ходит.

А потом был несчастный случай с Сэмом.

– Трудно дышать, – призналась я.

Мужчина помог мне сесть на гравий.

– Опустите голову между коленей, так будет легче, – посоветовал он. – У вашей дочери есть мобильный?

Я пожала плечами.

– Свой телефон проверяли?

Я не ответила. Он открыл мою сумочку и достал его.

– Шесть пропущенных звонков.

Я выхватила мобильник у него из рук, ввела пароль. Все звонки от Джеммы.

– Вайолет… – прохрипела я, услышав ее голос, – … пропала.

– Пять минут назад мне позвонил водитель грузовика и попросил ее забрать. – Джемма помолчала, словно размышляя, стоит ли говорить мне, где моя дочь. – Она на бензоколонке в пяти милях от фермы. Я еду к ней.

Она повесила трубку, не попрощавшись. Мужчина помог мне подняться, и мы сообщили учителю, что он может прекратить поиски. Я сидела с бутылкой воды в сувенирном магазинчике и набирала твой номер снова и снова. Ты не отвечал.

Час спустя мы загрузились в автобус и заняли те же места. Гвалт заметно поутих – свежий воздух погасил вулкан энергии. Никто и словом не обмолвился про Вайолет, будто ее не существовало. Когда мы добрались до школы, я проверила салон, не забыл ли кто свои вещи. На сиденье через проход от Вайолет лежал браслет из фиолетового, желтого и золотистого бисера, – тот самый, который она с таким тщанием плела прошлым вечером, должно быть, для кого-то из девочек с косичками. Теперь он валялся забытый и никому не нужный. Я задумчиво повертела браслет в руках.

– Эй, – обратилась я к трем девочкам, сидящим на ступеньках перед школой в ожидании родителей. – Это ваш? – Две из них опустили взгляды. – Я спросила, это ваш?

Я протянула им браслет. Они отрицательно покачали головой. Я сжала браслет в кулаке и пристально смотрела на них, пока не подъехала машина. Все три молча глядели прямо перед собой.

Вернувшись домой, я положила браслет на дно нижнего ящика комода, где Вайолет его не найдет. В тот день я взглянула на нее другими глазами. Она растеряла свою власть и не хотела, чтобы я об этом знала. Ей уже не удавалось с легкостью тиранить других, причинять боль словами или поступками. Теперь все видели ее насквозь. Мне стало горько за нее.

Я решила позвонить Джемме, хотя и сомневалась, что та ответит. Тем не менее она взяла трубку.

– Просто хотела узнать, как Вайолет.

– Весь вечер молчит, но с ней все в порядке. – Было слышно, как она прикрыла рукой трубку и что-то прошептала. Я представила, как она поворачивается к тебе и закатывает глаза: До нее не доходит. Вайолет убегала ОТ НЕЕ. Проблема в ней, а ты жестом показываешь, чтобы она вешала трубку. Наверное, дети легли спать, и вы открыли бутылку вина. Я оглядела полутемную безмолвную кухню. Мне хотелось напомнить Джемме, что когда-то, до того как она обо всем узнала, я тоже была матерью и она искала у меня ответы на вопросы о материнстве. Да, я лгала ей, но я по-прежнему та самая женщина, которую она считала лучшей подругой.

– Как дела у Джета? – не сдержалась я.

– До свидания, Блайт.

После поездки на ферму мы с Вайолет долго не виделись. Я заполняла свободное время чем могла: писала, иногда встречалась с агентом, хотя в какой-то момент мне стало с ним еще более одиноко, чем без него.

Он включал душ, я проверяла прогноз погоды. Холодно и дождь. Возьми зонтик, говорила я. Он спрашивал, какие у меня планы. Буду писать, вызову мастера прочистить камин. У тебя есть время позавтракать? Нет, в восемь часов назначена встреча. Придешь вечером? Сегодня не получится: ужин с новым автором. Приду завтра. Тогда я приготовлю баранье рагу. Он скрывался за стеклянной загородкой, не запирая дверь, чтобы пар из душа не скапливался в ванной. Меня раздражали нитки от полотенца на зеркале – он всегда вытирал его, прежде чем побриться, – и бесила щетина, остававшаяся в раковине. Я заваривала нам чай. Перед уходом он наклонялся поцеловать меня, но я не подавалась навстречу. Вряд ли он замечал.