одежды — как в Русской освободительной армии, но со своим шевроном. Позже разработаем вместе. В настоящее время это форма десантников 101-й американской дивизии. При определении конкретных задач — по ситуации. С 16 декабря личный состав батальона поставлен на все виды довольствия, установленные военным ведомством. Доведите до всех бывших узников мою благодарность за проявленное мужество. Начальник штаба пусть доведет штатное расписание и подаст рапорт на поощрение отличившихся в боях. Еще вопросы есть?

— У меня вопрос, — Шлинке, не поднимаясь, заговорил с места. — Могу я задействовать людей батальона для своих целей?

— Можете, согласовав со мной. Более того, я предлагаю вам быть куратором батальона при взаимодействии с русской стороной. Не возражаете?

— Не возражаю.

— Тогда, господа офицеры, переходим к основной теме совещания, — Франц подошел к стене и отодвинул шторку, закрывавшую карту Арденн. — Взгляните сюда. На карту нанесен участок Западного фронта, который нас интересует. Войска 47-го танкового корпуса, составляющие южное крыло 5-й армии Мантойфеля, двумя главными ударами устремились к мосту через реку Маас в городе Динан. Вторая танковая дивизия пошла на Сель, 12-я танковая дивизия СС — на Рошфор. Динан прикрывают части 30-го британского корпуса под командованием генерала Хоррокса.

Пятьдесят восьмой танковый корпус, составляющий северное крыло наступающей армии, 21-й танковой дивизией устремлен на городок Марш с целью выхода на мост в городе Намюр. Прикрывают город части 7-го американского корпуса и 30-го британского корпуса. Эту информацию даю для ознакомления с боевой обстановкой в том месте, где нам придется работать. Предположительно к 18–19 декабря передовые части танковых корпусов подойдут к реке. С юга атакуют Динан в районе скалы Баярд танки 2-й дивизии полковника Майнрада фон Лаухерта. С севера в районе цитадели атакуют танки 12-й дивизии СС бригаденфюрера Хуго Крааса. Они прорываются через Мон-Готье и Лиру со стороны Рошфора. Наша задача следующая, — Франц оторвался от карты взглянул на офицеров. Русские слушали внимательно. Лица сосредоточены, даже Шлинке не бузил. Это понравилось немецкому офицеру. Он порадовался, что согласился с Клаусом наградить русских командиров за мужество и доблесть в боях во время операции. — Наша задача следующая, — повторил фразу Ольбрихт, глядя русским в глаза: — Проникнуть на мост в районе бельгийского городка Динана, разминировать его и удержать до прибытия основных штурмовых сил. Время на разработку операции и подготовку — сутки. Возражения не принимаются. Вот этот мост, — Франц развернулся к карте и указкой показал Динан.

Взгляды офицеров устремились на маленький бельгийский городок. Задуматься было над чем. Коноплев нервно забарабанил по столу. Новосельцев застыл в раздумье. Михаил Дедушкин, пожав плечами, глянул недоуменно на Киселева. Майор Смерша откинулся на спинку стула и, почесывая двухдневную щетину, холодно произнес:

— В общем, господин подполковник, получается, как у нас в анекдоте: всю ночь гулять, а к утру родить?

Лоб Франца сморщился. Он думал над фразой.

— Я вас не понял, Шлинке, повторите, что вы сказали, — в интонации немца робкий протест.

— И не поймете, Ольбрихт. Куда вам, немцам, постичь наш великий и могучий. Я сказал, что мы выполним задачу, но хватит ли у Германии золотого запаса, чтобы расплатится за жизни русских, погибших в войне из-за вашего дребаного фюрера?

Ольбрихт стоял и хлопал глазами. Он не знал, что ответить офицеру Смерша.

Но вдруг его губы зашевелились, и полились слова, которые ошеломили русских командиров.

— Германия будет стыдиться того часа, когда к власти пришел Адольф Гитлер с теорией нацизма, — говорил Клаус голосом Франца. — Будет расплачиваться за то горе и страдания, которые принес немецкий фашизм русскому и другим народам. Но это произойдет в будущем времени. Впереди общая победа Красной армии и немецких сил национального возрождения. Давайте, господа, вести разговор, исходя из ситуации дня сегодняшнего. Товарищ Сталин и Советы ждут разгрома англо-американских войск на западном театре военных действий. Это позволит России диктовать США и Англии свои условия на Ялтинской конференции трех государств в феврале 1945 года. Итоги конференции превзойдут ожидания русской стороны. Поэтому докажите товарищу Берии, на что вы способны, чтобы ему не пришлось краснеть перед товарищем Сталиным. Пока вы обдумываете мои слова, я достану карту Динана.

Русские офицеры застыли в изумлении. Даже майор Киселев молчал. Бледность лица и пульсация височной вены говорили о невероятном волнении и растерянности офицера Смерша.

Щелкнул замок сейфа. Посредине стола легла небольших размеров местная карта бельгийского городка Динана, расположенного среди невысоких остроконечных скал на правом берегу Мааса в провинции Намюр. Городка с населением пять тысяч человек, имеющего всего две основные улицы: одну, круто спускающуюся с юго-востока по заросшей скалистой возвышенности через центр к мосту, вторую — набережную.

— Ожили, товарищи красные офицеры? Смотрим карту, — Франц улыбался. Он был доволен помощью друга.

— Это невероятно! — прохрипел наконец Шлинке. — Господин Ольбрихт, откуда у вас эти сведения?

— Господин подполковник, поговорить на эту тему разумнее тет-а-тет. Сейчас важнее другое. Вы согласны работать со мной или нет?

Шлинке замялся, мгновенно пошла мыслительная работа. «Нужно оперативно связаться с Москвой, доложить архиважную новость. Ольбрихту стала известна правительственная секретная информация. Он враг, полностью доверять ему нельзя. Нужно срочно истребовать для руководства инструкцию. Но такой возможности нет. Послать радиограмму Альфреду? Ждать вестей из Москвы? На это понадобится неделя. Что делать? Хотя, что, собственно, я теряю? Свою жизнь я давно не берегу, а чужие — тем паче. Выйду сухим из операции, доложу в Москву обо всем. Выкручусь и в этот раз».

Тишину прервал Новосельцев:

— Штрафбат готов участвовать в операции, — произнес уверенно капитан.

Коноплев его поддержал:

— Я подтверждаю слова комбата, — сказал он, хотя в голосе начштаба не было той твердости, что у командира.

— Прекрасно! — воскликнул удовлетворенный Франц. — А вы, Шлинке, что скажете?

— Мы? — Киселев поднял голову, усмехнулся, съязвил: — Мы как все, господин подполковник. Мы не можем подводить товарища Берию. Записывайте нас в разведку.

— Замечательно! Просто замечательно, что вы поверили мне. Как у вас говорится, тянем-потянем, вытянем репку. Да, товарищи красные командиры? Прошу к карте Динана…

Разведчики устало подошли к краю леса. Дальше, метров триста до скалистого обрыва правобережья Мааса, рос мелкий кустарник. Кое-где тянулись ввысь молодые грабы и дубки.

— Все, добрались, делаем привал, — произнес тяжело Симаков, остановившись возле валежины. Американский ранец сброшен небрежно на снег. Автомат Томпсона прислонился к скользкому, некогда сваленному ветром дереву. Начальник разведки присел отдышаться.

Судовцев остановился у вековой ели. На лапах, склонившихся к земле, лежали тяжелые шапки недавно выпавшего снега. Окинув восхищенным взором рождественскую красавицу, разведчик загляделся. Ель стояла тихая, таинственная, покорная. «Как у нас зимой на Вологодчине, — подумалось ему. — Как там