Я молчал, переваривая информацию. Наконец кивнул:

— Ладно. По крайней мере, мне гораздо легче, чем Королю. Даже полный перечень каких-нибудь дурацких ритуалов переписывать не надо. А напротив, можно продолжать валять дурака, ощущая профессиональную гордость вместо обычных угрызений совести.

— Рад, что у нас сходное видение ситуации. А теперь рассказывай, как прогулялся по Тёмной Стороне. Узнал что-нибудь интересное?

— «Интересное» — не то слово. Спросил, при каких обстоятельствах сбудется мой пророческий сон, и тут же уснул. Внезапно. И, надо думать, стоя. По крайней мере, не помню, как укладывался.

— Уснул? На Тёмной Стороне?

— Именно. Не имея ни малейшего намерения так поступать. Впрочем, всё, как видишь, закончилось хорошо. Меня разбудил сэр Шурф. Он теперь, оказывается, на Тёмную Сторону экскурсии водит. В смысле, юных учеников. А тут я, весь такой красивый, романтично сплю в волшебных кустах. Есть, что детям показать. Очень удачно совпало. Правда, сперва этот неблагодарный монстр хотел оторвать мне голову за разгильдяйство, но это обычное для него желание, я уже привык. Зато узнав, как было дело, он высказал очень здравую мысль: поскольку уснул я сразу после того, как задал вопрос, сон и есть ответ. То есть, Пророческий кошмар настигнет меня во сне, как с самого начала предположил Нумминорих. Правда, он просто шутил, но какая разница.

— Звучит неплохо, — вздохнул Джуффин.

— Ты выглядишь разочарованным.

— Ну да, — согласился он. — Пророческий сон, сбывающийся во сне — по-моему, это как-то чересчур глупо. И, будем честны, неинтересно.

В глубине души я был с ним совершенно согласен. Но всё равно рад, что очередное спасение Мира благополучно отменилось. Магистры с ним, лучше поскучаем.

Тем более, что я знаю великое множество способов отлично поскучать. Например, покончив с ужином в «Обжоре», отправиться на улицу Хмурых Туч, чтобы обзавестись новым могущественным врагом. В смысле, помочь Мелифаро со сборами. Иными словами, занять стратегически выгодную позицию в кресле, поставленном на самом проходе, и всеми силами отвлекать его и Кенлехот бессмысленных попыток сосредоточиться на ревизии своего движимого имущества и понять, какую часть следует взять с собой в новую жизнь, а что — испепелить и развеять по ветру. Благодаря мне, они чуть было не перепутали эти две кучи, зато потом махнули рукой на свои дурацкие заботы и наконец-то превратились в тех прекрасных беспечных балбесов, с которыми я был знаком до сегодняшнего дня. Иногда я всё-таки великий чародей, кого хочешь расколдую.

Расколдовав своих друзей, я бежал от них под общий хохот, ловко уворачиваясь от летящих в меня домашних туфель и вышитых умпонских подушек. Ну, то есть, как — ловко. Штуки три в меня всё-таки не попали, что, учитывая меткость моих противников, вполне может считаться уникальным спортивным достижением. Вечер, стало быть, не прошёл зря.

Чтобы он прошёл ещё более не зря, я отправился под окна леди Меламори, временно удалившейся от Мира в моём лице с целью превратиться в ужасное чудовище, и устроил там форменный кошачий концерт. Не зря всё-таки я держу дома кошек. У этих благородных животных многому можно научиться. Например, будучи в состоянии полного довольства жизнью, издавать душераздирающие вопли, исполненные неописуемого страдания. Ни одно девичье сердце не выдержит; впрочем, уши запросят пощады ещё раньше. Поэтому Меламори была вынуждена сдаться. То есть, на целый час прервать свои мистические занятия и отправиться со мной жрать мороженое на Площади Побед Гурига Седьмого. А большего я от неё и не требовал, поскольку глубоко уважаю волю всякого стоика и аскета, отринувшего земные наслаждения ради совершенствования в магическом искусстве. Даже когда конечная цель запланированного духовного подвига — превращение в ужасающую жабу. Или во что там она намерена превратиться. Когда прибежит хвастаться успехами, тогда и узнаю — если, конечно, переживу этот визит.

А сразу после полуночи я сидел на крыше только что построенного, точнее, чудесным образом возникшего дома, больше всего на свете похожего на волшебный дворец, как я его себе представлял лет в пять, насмотревшись иллюстраций к сказкам: этакий каменный торт с окнами в самых непредсказуемых местах, увитый ажурными наружными лестницами и увенчанный доброй сотней разноцветных башенок. И укоризненно спрашивал автора безумного шедевра:

— Неужели и это кошмарище отменишь? Не жалко?

— Не жалко, — отмахнулся Малдо Йоз. — Выглядит забавно, согласен, но сама по себе работа никуда не годится. Слабая даже для ученической. Ты не специалист, поэтому не замечаешь наших ошибок. Впрочем, если бы я пустил тебя внутрь, ты бы увидел, что там нет ни перекрытий, ни лестниц, вообще ничего, кроме зеркального пола, который, надо сказать, вполне удался, но этого мало. Когда так много сложных внешних деталей, на внутреннее устройство мне не хватает внимания. Ребятам — тем более. Это нормально, ничего не даётся сразу. Ещё летом мы бы и половины такого фасада не потянули. Надеюсь, уже в конце зимы нам будет по плечу более-менее жизнеспособный дворец. А пока эту красоту следует превратить во что-нибудь другое и забыть, как страшный сон.

— Ничего себе «страшный сон»! — возмутился я. — Это ты страшных снов не видел.

— Да я вообще никаких не видел. Вернее, просто не умею их запоминать. Несколько раз даже специальные подушки покупал — бесполезно! Просыпался со смутным ощущением, что приятно провёл время. Но никаких подробностей, хоть убей. Вообще ничего.

Ну надо же. Я думал, так не бывает. Потому что обычно Мастера Совершенных Снов своё дело знают. Если уж покупаешь подушку для сновидений, можешь быть уверен, что приобрёл не только интересную ночь, но и подробнейшие воспоминания о приснившихся приключениях. Какой дурак станет платить деньги за забытый сон?

— Может быть, тебе просто мастер неопытный попался? — наконец спросил я.

— Да вряд ли. Я одно время всерьёз этим интересовался и знаю, кто в их цеху чего стоит. Так что, скорее всего, дело во мне самом. В конце концов, я решил махнуть рукой на тщетные попытки увидеть и запомнить хоть какой-нибудь сон. Нет и нет, идём дальше. Мне и наяву интересно живётся.

— Ладно, по крайней мере, ты избавлен от ночных кошмаров. Тоже неплохо.

— А то ты не избавлен. Ни за что не поверю, будто тебя сном напугать можно.

— Да можно, конечно. Что ж я, не живой человек?

— Живой, не вопрос. Зато по второму пункту есть у меня некоторые сомнения.

— Да ну, — отмахнулся я. — Конечно человек. Просто со странностями. Ну так а кто без них? У тебя вон шляпа, каких Мир не видывал…

— Я её завёл, чтобы на меня обращали побольше внимания, — признался Малдо. — Когда начинаешь большое дело, оставаться незаметным — плохая стратегия. Шляпа сработала как надо. В смысле, произвела куда больший фурор, чем наша работа. Шокированные придворные уговаривали Короля и нового Великого Магистра Семилистника издать специальный закон, запрещающий гражданам разгуливать по улицам в головных уборах, пародирующих Королевскую Шляпу. Те, как я понимаю, наотрез отказывались заниматься подобной ерундой. Газеты обо всём этом увлечённо писали. И заодно упоминали о наших с ребятами трудах — надо же объяснить читателям, из-за кого столько шума. Благодаря им у нас появились постоянные зрители, настоящие поклонники, как у оперных певцов. Не поверишь, но даже подарки несли, словно и правда пришли не на стройку, а на концерт[12]. Но важно не это. А то, что некоторые зрители из любопытства задавали разные практические вопросы, а потом становились нашими клиентами. Или советовали знакомым. И правильно делали. Мы же действительно строим хорошие, качественные дома, очень быстро и, по столичным меркам, недорого. Ну и само по себе зрелище эффектное, согласись. Однако если бы о нас не писали чуть ли не в каждом выпуске газет, мы бы ещё долго суетились в поисках заказов. Люди недоверчивы ко всему новому ровно до тех пор, пока оно не войдёт в моду. Именно это мы и сделали: вошли в моду, спасибо моей почти Королевской шляпе. А уже потом я обнаружил, что в шляпе мне лучше работается. И думается. И вообще живётся. Теперь это уже не просто шляпа, а самый настоящий талисман, дающий силу, как у древних Магистров. Вообще с ней не расстаюсь, только на ночь снимаю: мнётся и спать мешает…Ну что, пошли вниз? Ночь только кажется длинной, пока развлекаешься, а для работы она всегда оказывается слишком коротка.