себя. Работала авиация и артилерия. Так вот что тебе могу сказать. Мы потом почти два месяца провалялись в госпиталях. Контузия у всех в группе. Представь, когда метрах в тридцати от тебя рвётся пара десятков килограмм взрывчатки. Вот и сейчас было похоже, только в той обстановке небыло возможности лечь и приготовиться зщаранее как сейчас. У нас-то и окопов не было. Прятались за скалами да валунами. Мишу, стрелка-радиста нашего, отбросило почти на десять метров в сторону. Удивительно, что был в синяках весь, но ни одного перелома. У него после этого появилась кликуха — «Кот».

Он не входил в основной состав моей группы, но иногда, когда требовалось усиление, его, и ещё трёх человек, обязательно подключали. Веришь или нет, но каждый раз, когда Мишка ходил с моей группой, обязательно попадали под обстрел. И каждый раз он «летал». То ближе, то дальше. Но что удивительно, ни одного ранения или перелома. Бывало, что он один из группы оставался совершенно целым. Вытаскивал на себе почти десяток лбов в безопасное место. Так что вспоминаю его с благодарностью, но и с долей смеха. Точнее с иронией. Чуть позже, как только мы узнавали, что Миша и компания опять идут с нашей группой, настроение падало у всех. Понимали, что опять будем попятнаны…

Белый слушал Ярого и видел, что тот вспомиает годы, которые провёл на войне, как что-то самое яркое и незабываемое в жизни. Его глаза начинали в такие моменты сверкать, да и он словно молодел…

— И что потом стало с этим «везунчиком»?

Сергей улыбнулся как-то по-детски.

— Потом? Говорили, что закончил службу подполковником, а позже уехал на Алтай к родственикам жены. Там, вроде и живёт до сих пор.

— Давай поговорим позже, а сейчас надо заняться делом, — Белый кинул горячее мокрое полотенце Сергею, и тот, поймав, исчез в палатке, а Олег, хорошо намочив второе, пошёл обтирать тела и лица подростков.

Те и в самом деле крепко спали. Судя по всему, удар «по мозгам» они выдержали вполне достойно, и хорошо, что обморок плавно перешёл в сон.

* * *

Полтора часа назад. Там же.

Свар долго не мог освоиться с подвесным мотором. Олег подробно объяснил как завести, как надо управлять, но, видя, что с каждой минутой Древний становится всё более раздражённым от своей беспомощности, бросил процесс и заявил ультимативно.

— Я понимаю, что ты, хоть и умный человек, но, извини, немного сейчас не в себе. Управление мотором на самом деле элементарно, но ты просто не в том состоянии, что бы спокойно принять мои объяснения. Сделаем так. Я сам тебя и Катю отвезу на «Бегемот», так называется осторов неподалёку отсюда. Там вряд ли кто остановился на ночь, хотя, если занят, найдём другой. Вас выгружу, а сам вернусь сюда. Постарюсь поставить защиту для семьи Сергея. Ты, наверное, понял, что Настя и её дети — одарённые, а вот Сергей — вообще-то уникум. У него не выявлен ДАР, тем не менее, как и сам неоднократно доказывал — он хороший, даже, сказал бы, уникальный медиум. Умеет входить без всякой особой подготовки в тонкий ментальный слой. Поэтому на него вряд ли ЗОВ подействует как на других. И всё равно мне придётся поработать. Сейчас давайте собираться. Я тебе тёплую куртку дам — по ночам у воды становится холодно, ведь через пару дней осень наступит.

Свар молча слушал Белого, склоня голову к плечу. Со стороны складывалось впечатление, что так стоять живому человеку вообще нереально — голова буквально лежала на плече.

— Хорошо, Олег. Ты меня выручишь, если поможешь в управлении этой машиной. Сам понимаю головой, что всё элементарно, но вот руки словно не мои. — Он хмыкнул. — В приципе, так и есть. Руки-то точно не мои, как и всё остальное. Почему-то думал, что смогу овладеть телом гораздо быстрее, но хорошо хоть дышу самостоятельно и не писаюсь непроизвольно, а то стыдоба была…

Он хохотнул, хотя выражение на лице было совсем невесёлым. Потом закрыл глаза, замолчал и замер в неудобной позе. Через пару минут словно оттаял.

— Я попросил помощи у подруг, тех, кого Вы называете ХРАНИТЕЛЬНИЦАМИ. Они постарются ослабить силу ЗОВА. А сейчас зови Катю. Пора нам. Да и мне определиться нужно — усилить или ослабить силу девочки.

Вскоре моторная лодка отчалила от берега и, набирая ход, помчалась к видневшемуся в паре километров острову…

- -

Час ночи. Там же.

Когда Олег доставил к стоянке Катю и Свара, на берег, завидев в свете фонарей лодку, спустились все обитатели лагеря.

Катя легко спрыгнула на гранитный склон — она была бодра и улыбалась, чего нельзя было сказать о сопровождавшем её мужчине. Зелёный на лицо, руки и ноги трясутся, да и вылезти ему помогли — иначе сам бы не справился.

Мужчины общими усилиями вытащили лодку на берег и двойняшки, подхватив Древнего под руки, повели к костру, который сейчас полыхал как никогда.

Усадив путешественников, все остальные замолчали, ожидая, что скажут те двое. Катя всё так же загадочно улыбалась, еле сдерживая себя, что бы не похвастаться, но, видя её нетерпение, взоры всех были обращены именно на Свара, но тот молчал.

Настя заварила Древнему крепкий чай и сунула в руки. Тот обхватил горячую кружку и благодарственно кивнул. Немного согрев ладони, сделал глоток и удивлённо поднял глаза на женщину.

— Какой чудесный крепкий напиток. Это что?

Настя улыбнулась снисходительно, но, тем не менее, пояснила.

— Чай. Обычный чай по-чёрному, правда, крепковат… Ты уж меня прости, но делала как себе. Я люблю именно крепкий чай, а не следую тем пропорциям, как советуют.

Мужчина через силу улыбнулся Насте, и снова приник к кружке. Сделав пару глубоких обжигающих нёбо глотков, расслабился и поднял глаза на заинтересованных людей.

— Что Вы так внимательно смотрите на меня? Я что виноват, что никогда не пил этот волшебный чай? Не виноват. У НАС его не было. Мы пили более прозаичные напитки — как правило, из цветов и листьев кустарников. Иногда по праздникам делали горячий настой из ягод. Но их было