— Га-аспадин хороший, простите нас, мы люди простые. Едем себе на рынок, хворостом торгуем. Дома ребятишек пяток, не сиротите их!

— Чего он молчит? — прошелестел ульдон, указав на Волка.

Если Ярослав заговорит, то своим благородным выговором нарушит всю нашу конспирацию.

— Немой он, га-асподин хороший, немой-то муж мой. Не гневайтесь, га-аспадин хороший, может, вам хвороста надобно? Нету больше ничего, совсем нету, дома детки и старуха-мать, га-аспадин хороший!

Я стояла коленями в пыли, и по моим щекам текли настоящие слезы. Только бы он не почувствовал! Только бы не понял, что повозка ненастоящая! Кажется, я замаскировала все следы магии достаточно хорошо, но ведь это маг-перерожденец! Кто их знает! Только бы он не узнал, что внутри Чистомир! Как ни злил меня порой этот наглый и развратный тип, но он был моим другом детства и тоненькой ниточкой связывал меня с тем прошлым, когда у меня было все хорошо, когда не нужно было валяться на дороге, унижаясь перед незнакомым магом, дрожа от ужаса.

— Отстань! — Он пнул меня подкованной туфлей в бок, заставив упасть и скорчиться от боли, и взлетел вертикально вверх, прошелестев мантией.

— Вставай. — Волк помог мне подняться. — Очень больно? Идти сможешь?

— Все терпимо. — Я похромала к фургону.

— Не расслабляйся, — тихо сказал Ярослав. — Он тут где-то рядом, я его чувствую.

Я села на козлы, и мы медленно поехали, имитируя скорость неспешного хода крестьянских кляч. Меня била мелкая дрожь, голова кружилась, я молилась только об одном: чтобы моего умения и магии хватило продержать заклинание до того момента, как ульдон от нас отстанет.

— Я забыл спросить, — прошелестел рядом голос, и я с визгом подскочила. Рядом на козлах как ни в чем не бывало сидел ульдон, нахохлившись, как старый ворон на плетне. — Вы тут нигде не видели мужчину в ярком плаще и с гитарой?

— Нет, — пролепетала я, — простите, га-аспадин хороший, мы простые люди, хворост собираем, на рынке торгуем, чтобы детишек прокормить, простите, ничего не видели.

Ульдон взял мой подбородок своими холодными-холодными пальцами и поднял лицо — так, чтобы я смотрела в его хищно прищуренные черные глаза.

— Простите, га-аспадин хороший, — я смаргивала слезы, но они все катились и катились, — пощадите, век на вас молиться будем, пощадите! Или убейте меня, если надо, без мужа детки совсем с голоду пропадут…

Он повертел мою голову в разные стороны, пристально рассматривая. Я уже начала рыдать по-бабьи, с подвываниями, как он снова оттолкнул меня и скривился:

— Дура. Ладно, живи, что с тебя возьмешь.

Он снова бесшумно взлетел, на лету трансформируясь в огромную черную птицу, чем-то напоминающую крука.

— Все, — сказал капитан сдавленно. — Улетел. Все.

Я перегнулась вниз — Ярослав только и успел поймать за свитер, чтобы я не кувыркнулась на ходу на землю, — и меня стошнило.

— Ну-ну, — приговаривал он, легонько похлопывая меня по спине. — Ну-ну, все уже в прошлом. Ты очень смелая, молодец, девочка, ну-ну…

Фургон остановился. Капитан передал меня в теплые и уютно-успокаивающие объятия тролля и вошел внутрь.

— Рассказывай, — сказал он Чистомиру. — Почему за тобой гоняется нечисть и ульдоны?

— Один ульдон, — возразил Дуб. — Он, видишь ли, ужасно на меня зол за то, что я соблазнил его дочку и слинял.

В фургоне воцарилась такая зловещая тишина, что мне показалось, что с ульдоном рядом было бы сейчас куда комфортнее.

— Что? — после небольшой паузы тихим голосом спросил капитан. — Что ты сказал? Ты совратил дочку ульдона?

— Ну да. — Голос Чистомира был полон гордости.

Драниш прижал мою голову к своей груди, лишив меня возможности наблюдать за происходящим. Раздался резкий звук удара. Я ужом вывернулась из объятий тролля и кинулась к Мирику, который сидел на полу, вытирая кровь из разбитой губы.

— Ты же говорил мне, что ты замешан в делах королевской важности! — прошипел Волк. Он был страшен в гневе, но я раскинула руки, преграждая ему доступ к своему другу.

— Ты простой, Ярослав, как крестьянская ложка, — ответил Чистомир. Он поднялся, потряс головой, потер лоб и аккуратно отодвинул меня в сторону, смело становясь напротив капитана. — Разве не знаешь, что самые важные сведения добываются при помощи постели? А ты чуть что, сразу драться. Даже бестолковый гном догадался, что у меня не просто гитара, а ты… Тьфу!

— Не плюйся кровью в фургоне, — менторским тоном сказал целитель, что-то взбалтывая в пузырьке. — Сам пол мыть будешь. На, Мила, выпей, это противоядие от губительной ауры ульдона. Ты молодец, долго держалась. Они же на магов хуже отравы действуют. Может, потому, что ты была магически истощена… О, наконец-то! Могучая у него сила воли, но теперь он готовенький трупик, хе-хе!

Я обернулась назад и увидела, как Тиса открыла рот в беззвучном крике и огромными от ужаса глазами смотрит на лежащее на полу тело капитана.

Не просить о помощи, когда она вам нужна, — верх идиотского поведения. Не факт, конечно, что помощь вам окажут, зато вы умрете со светлой мыслью, что сделали для своего спасения все возможное.

Целитель Даезаэль Тахлаэльбрар читает лекцию на курсах по выживанию

Ветер неистово бил в стены фургона. Погода вновь резко менялась, и на этот раз нас ждала гроза — я знала это, чувствовала каждой клеточкой тела и с ужасом ждала предрассветного часа, когда обычно бушуют самые сильные бури. Гроз и того безумия, что они несли для меня, я боялась всю жизнь, причем боялась так сильно, что в детстве во время ненастья со мной рядом неотлучно находились няня и начальник охраны, огромный и невероятно сильный мужик, тогда казавшийся мне сказочным великаном. И только ему я могла довериться во время непогоды настолько, чтобы быть уверенной, что я переживу происходящее и смогу встретить завтрашний день. Слуги поговаривали, что это все оттого, что меня в детстве украли громовицы — ведьмы, которые летают на тучах во время грозы и воруют детей, которых оставили без присмотра, а потом возвращают их за большой выкуп. Официально данный факт никто не подтверждал, а няня вообще категорически его отрицала.

Кажется, всех остальных обитателей фургона приближение ненастья совершенно не волновало. Все спали так же, как и в любую другую ночь, только Ярослав сидел, привалившись к стенке и прикрыв глаза. Его страшно мутило, и я сидела рядом с глубокой миской, влажными полотенцами и ледяной водой в чайнике, готовая сразу же оказать помощь. Нести пост возле болящего мне велел эльф.

— Эта история закрутилась из-за того, что вы с троллем подобрали в кустах Чистомира, — заявил он. — Поэтому жертвовать своим драгоценным сном ради того, чтобы ухаживать за капитаном, не буду, я и так уже сделал все, что мог. А ты сиди рядом и заглядывай ему в лицо преданно-взволнованным взглядом. Мужики от такого выздоравливают лучше, чем от лекарств.