По прибытии королева-мать первым делом решила наладить отношения между не находившими общего языка друг с другом Генрихом Наваррским и маршалом Бироном, исполнявшим обязанности военного коменданта Гиени и Сентонжа. Екатерина надеялась, помирив их, внести умиротворение в административное управление Гиенью. Намеченная встреча состоялась 8 октября. У престарелого маршала был гневливый характер, он считал короля Наваррского молокососом, а Генрих не испытывал ни малейшего желания исполнять его указания. Разговор явно не клеился, всё больше перерастая в конфликт. Марго попыталась было сыграть миротворческую роль, как она это понимала, но результатом явилось то, что ее супруг в дальнейшем отказался следовать за кортежем тещи.

Вновь они воссоединились лишь в Оше, главном городе графства Арманьяк, где предполагалось обсудить спорные вопросы, возникавшие в связи с исполнением условий Бержеракского мира, в частности, о передаче королевским войскам крепостей, захваченных гугенотами, о чем Генрих и слышать не хотел. Там произошел один трагикомический, но весьма показательный для царившей тогда политической обстановки случай. Как-то вечером, когда общество развлекалось танцами, Генриху сообщили, что отряд католиков внезапно захватил замок города Лa-Реоли. Позднее рассказывали, что крепость будто бы сдал католикам ее престарелый комендант, месье д’Юссак, влюбившийся в одну из красоток «летучего эскадрона» королевы-матери; став объектом небезобидных шуток со стороны Генриха Наваррского, он отомстил ему, передав замок противнику. По другой, более вероятной версии, жители Ла-Реоли, не имевшие более сил терпеть тиранию капитана Фава, гугенота, и подстрекаемые жителями Бордо, решили сдаться другим хозяевам. Король Наваррский реагировал на полученное известие молниеносно: никому ничего не говоря (то есть не выражая своего негодования королеве-мате-ри, дорогой своей теще), он собрал отряд и той же ночью захватил принадлежавший католикам город Флёранс. Екатерина Медичи, умевшая выражаться афористично, отреагировала достойно. «Понимаю, — сказала она, — что взятие Флёранса является реваншем за Jla-Реоль и что король Наваррский хотел отплатить капустой за капусту, только у моей кочаны покрепче».

После этого досадного инцидента королева и ее спутники переместились в сердце Гаскони — город Нерак, в котором Марго, на время воссоединившись с супругом, устроила настоящий королевский двор. Там в начале 1579 года продолжились переговоры, которые с той и другой стороны вели советники и легисты. Гугеноты донимали Генриха своими непомерными требованиями, а католики, в свою очередь, наседали на королеву-мать, требуя, чтобы она ни в чем не уступала, добиваясь неукоснительного исполнения Бержеракского мирного договора, прежде всего незамедлительного возвращения крепостей. Екатерина оказалась в трудном положении: требовать всего, чего ждали ее сторонники, означало ослаблять позицию короля Наваррского, который, как она понимала, старался сдерживать не в меру ретивых ревнителей протестантизма. В то же время ее уступчивость повредила бы Генриху III, дала бы дополнительные козыри в руки Гизов и Священной лиги. Поэтому теща и зять настойчиво продолжали договариваться, пытаясь умиротворить представителей обеих сторон. Трудные переговоры увенчались подписанием 28 февраля соглашения: в свободе отправления культа протестантам было отказано, зато в их распоряжение предоставили на срок шесть месяцев 15 крепостей. Екатерина пребывала в полной уверенности, что одержала верх. Она покинула Нерак и продолжила свое турне, посетив Лангедок, Прованс и Дофине, где подписала аналогичные соглашения. С ее стороны было великой иллюзией воображать, будто протестанты по истечении шести месяцев по доброй воле отдадут предоставленные в их распоряжение крепости. Что же касается попыток королевы-матери заманить Генриха к своему двору, то тут она потерпела полную неудачу и покидала Нерак с чувством легкого разочарования. Утешением для нее послужил приятный сюрприз, ожидавший ее на одной из промежуточных станций: перед ней собственной персоной появился любезный зять, прибывший специально для того, чтобы пожелать ей доброго пути. Екатерина была искренне тронута проявлением этой поистине сыновней любви.

Путешествие продолжительностью более года подходило к концу. В Орлеане королеву встречал Генрих III, соизволивший выйти навстречу матери и даже поблагодарить ее за то, что она, не считаясь ни с годами (в пути она отметила свой шестидесятый день рождения), ни с болезнями (в Лангедоке ее крепко прихватило), ни с тяготами пути, сделала для сохранения мира в королевстве. От слов признательности, произнесенных обожаемым сыном, Екатерина словно помолодела. Разом забылись огорчения, усталость, болезни, и она опять была готова сражаться за трон Валуа. В Париже, где уже знали, чего она сумела добиться без оружия, без кровопролития и даже без демонстрации силы, за исключением силы убеждения и королевского авторитета, готовили ей триумфальную встречу. Какой сюрприз для «Черной королевы»! Она смогла завоевать Париж, и это было ее самой большой победой. Каково было добиться уважения от города, ненавидевшего ее с первого дня появления в нем! 14 ноября 1579 года нотабли и жители столицы, выйдя длинной процессией на Орлеанскую дорогу, за лье от городских ворот встречали Екатерину Медичи.

Пока Екатерина объезжала с миротворческой миссией Лангедок, Месье продолжал свою безумную авантюру в Нидерландах. Невольно выпустив его из-под своего контроля, — ибо не могла же она быть одновременно и тут, и там, — королева-мать постаралась по возвращении образумить заблудшего сына. Следует заметить, что младший сын, для которого она так много делала, даже не соизволил, сославшись на плохое самочувствие, встретить ее, когда она возвратилась из долгой поездки. Екатерине самой пришлось отправиться к нему, дабы попытаться наставить его на путь истинный. Она знала, что единственный способ сделатьэто — дать Месьето, чего он хотел, а именно корону. Из всех возможных вариантов наиболее привлекательным ей представлялся самый фантастический — брак сына с Елизаветой Английской, даром что та на четверть века была старше потенциального жениха. Сколь ни утомила ее долгая поездка по югу Франции, ради такого случая Екатерина собралась даже лично посетить Лондон в роли свахи, почти не сомневаясь в успехе дела. Жаль, что эта поездка так и не состоялась: какой интересной получилась бы встреча двух легендарных королев! Поразмыслив, Екатерина решила направить в Англию самого Месье, дабы он показал себя королеве во всей красе. И действительно, тот посетил Елизавету, и даже не раз, с результатом, о котором узнаем чуть позже.

Между тем истек срок, на который по условиям договора, заключенного Екатериной с гугенотами в Нераке, в их распоряжение предоставлялись крепости. Однако вожди гугенотов скорее готовы были возобновить войну, нежели отказаться от такого преимущества, как обладание крепостями. Именно тогда и разгорелась нелепая война, которую историки впоследствии окрестили «Войной влюбленных». Это была уже седьмая по счету религиозная война. По романтическому преданию, причиной ее возникновения послужило то, что дамы двора короля Наваррского подвигли своих возлюбленных сражаться за них по примеру средневековых рыцарей. В действительности же все было гораздо прозаичнее: гугенотам пришло время возвращать французской короне упомянутые крепости, чего они никак не хотели делать. Вероломство людей, еще недавно клятвенно обещавших придерживаться условий достигнутого соглашения, до глубины души оскорбило Екатерину.