«Сначала я просто смеялся над странностями людей, — говорит Джонс, — и их попытками искать во всем скрытый смысл даже на основании совпадений. Тем не менее это не просто спекуляции. Что-то объективно происходит [со зрителями]».

Исследования, проведенные в Стэнфордском университете, подтверждают предположение Джонса. Так, в 2012 году было выявлено, что созерцание безграничности вроде бесконечной спирали галактик в ночном небе или масштабных проекций Джонса стимулирует самоотрицание, замедляет время, приводя нас в благоговейный трепет. И это происходит автоматически, независимо от нашей воли.

В марте 2015 года Джонс еще больше усилил влияние своего творчества. Объединившись с группой русских монахов, проживавших в то время в Таиланде (которые, как оказалось, прекрасно разбираются в технике), Джонс перешел от проецирования своих работ на плоскую двумерную поверхность к трехмерным, дающим эффект полного погружения изображениям. Монахи-программисты трансформировали оригинальные медиафайлы Джонса в цепь модульных сцен. Сведенные воедино и спроецированные на гладкую круговую поверхность закрытого геодезического купола, они, казалось, расширили экран далеко за пределы физического пространства. Вместо того чтобы смотреть на изогнутый свод Сикстинской капеллы и видеть только божественную живопись, вы теперь можете путешествовать по безграничной вселенной, наблюдая бесконечно сменяющиеся пейзажи, погружаясь в состояние сна, наполненного ангелами и демонами, звездной пылью, галактиками и всем, на что хватило воображения Джонса.

«После работы с 3D-пространством, — признается он, — действительно трудно вернуться к созданию картин прямоугольной формы, висящих на стене. Я никогда не осознавал, насколько сильно ограничивают эти рамки». И он не единственный, кто изучал эти возможности. Компании, работающие в области виртуальной и дополненной реальности, такие как Oculus и Magic Leap, привлекают чрезмерное внимание массмедиа и инвесторов из-за повышенного интереса к ландшафту без границ и экранов. Они ранние предвестники нового способа подачи контента, который все сильнее стирает границы между реальностью и виртуальной симуляцией. Но Джонс, наверное, больше, чем любой другой художник, пользуется преимуществом новой технологии, чтобы вывести людей за пределы знакомого им мира и подарить им радость экстаза.

Его последний проект под названием MicroDoseVR — игра виртуальной реальности, предлагающая тур в мир атомов и альфабетаминов из списка Шульгина. Путешествия сквозь этот виртуальный мир под погружающую в транс музыку с запасом настоящих «молекул желания» более чем достаточно, чтобы вывести вас за пределы сознания. «Наверное, в этом и состоит реальная ценность подобных переживаний, — объясняет Джонс. — Они выводят нас за пределы привычного мира и открывают перед нами то, что мы никогда не испытывали и о чем только мечтали. Вы полагаете, что знаете, где находятся границы вашей вселенной, но, глядя на этот мир, думаете: если то, что я вижу, возможно, то что еще возможно?»

В 2011 году робототехник Майки Сигель, окончивший МТИ и получивший опыт работы в НАСА, жил в Кремниевой долине и занимался работой своей мечты[269]. «Это настоящий рай для инженеров. Я проектировал роботов, разрабатывал системы, программировал, экспериментировал и получал за это очень хорошие деньги. У меня был длинный список желаний, и все пункты в нем были отмечены галочками!» Однако этого оказалось мало. Сигель нервничал и чувствовал неудовлетворенность, будто его жизнь лишилась смысла, как он сам говорил: «Будто моя душа обанкротилась». И он сделал то, что и многие другие в таком состоянии, — отправился путешествовать. Он пробирался сквозь джунгли Южной Америки и посещал ашрамы в Индии. Его кругозор значительно расширился, но смысл жизни, который он искал, так и не открылся.

Все изменилось на десятидневном медитационном ретрите в калифорнийской пустыне. Шел седьмой день медитации, и участники уже 70 минут выполняли упражнение на концентрацию внимания, стараясь фиксировать телесные ощущения, не делая выводов. Но телесные ощущения переполняли Сигеля. После недели медитаций в позе лотоса спина ныла, шея пульсировала, а бедра оцепенели. «Все тело болело, — вспоминал он, — поэтому я только то и делал, что критиковал». И вдруг внутри него что-то изменилось: он перестал брюзжать. Часть мозга, непрерывно критиковавшая окружающую действительность, внезапно отключилась. «Я почувствовал себя совершенно свободным, — говорит он. — Если есть на свете ощущение чистой свободы, то это было именно оно. Все стало очевидным, ясным и понятным. И если я мог сохранять абсолютное спокойствие и ясность ума, несмотря на сильную боль, то, наверное, и другие могли. В это мгновение мои взгляды на человеческий потенциал радикально изменились».

Похоже, это было судьбоносное прозрение. Но, вернувшись домой и погрузившись в привычную рутину, Сигель не мог упорядочить все, что узнал. Хотя он и стал приверженцем идей медитации, но ее практики разрабатывались в другое время и для другого мира. «В мире, в котором живу я, — говорит он, — меня окружают технологии и информация, и они тянут меня совсем в другом направлении». Именно тогда Сигель осознал, что медитация лишь инструмент для запуска определенной реакции мозга, причем не единственный. По сути, учитывая недавние достижения науки о мозге и разнообразные датчики, медитация была низкотехнологичной. Поэтому Сигель решил создать более прогрессивные инструменты, став основоположником науки, которая со временем получила название инженерии пробуждения.

Один из его ранних прототипов преобразовывал сердечный ритм в звуковой сигнал. Идею Сигель позаимствовал из более раннего исследования, показавшего, что медитация, йога и молитва приводят к явным изменениям сердечного ритма. «Я носил это устройство три дня подряд, — вспоминает Сигель, — даже когда спал. Это немного раздражало. Би-ип, би-ип, бу-у, би-ип — и так постоянно. Но к концу эксперимента благодаря работе с этим тонким инструментом обратной аудиосвязи я уже смог контролировать сердечный ритм. С сорока ударов в минуту я научился повышать его до восьмидесяти и наоборот. Это была не более чем модная технологическая игрушка, но она показала мне потенциал».

Вскоре начался настоящий исследовательский бум. «Ученые всего мира изучают созерцательные практики, — говорит Сигель. — Они картографируют территорию. И все исследователи, включая меня, пользуются этой картой для создания так называемых технических инструментов самопознания, или устройств, помогающих нам настраивать внутренний мир».

В ходе работы по вариабельности сердечного ритма Сигель обнаружил, что, добавив к оборудованию ЭЭГ (чтобы получать информацию о нейроактивности) и выводя все данные на монитор, он может синхронизировать сердечный ритм и мозговые волны целых групп людей и вводить их в состояние группового потока. Теперь задача Сигеля — разработать доступную для каждого версию технологии.