Фиона надеялась, что утром ей удастся расспросить Гэвина о том, что его тревожит, но он встал слишком рано, когда она еще спала. Проснувшись, она с грустью обнаружила рядом с собой холодные простыню и одеяло, от которых исходил совсем слабый его запах.

Фиона вспомнила его глаза, в которых явно отражалась какая-то скрытая тревога. Несмотря на все уверения Гэвина, она чувствовала, что эта тревога как-то связана со вчерашним посещением Маккенны. Вот почему ей хотелось выведать у него подробности переговоров.

Известие о том, что Маккенна приезжал с одной целью — выдать свою сестру замуж, вместе с удивлением вызвало щемящую тревогу, неприятно сдавившую сердце. «Какое мне дело до этого!» — уверяла себя она, но, несмотря на все ее усилия, внутреннее беспокойство не уменьшалось.

На тренировочной площадке внезапно раздались шумные возгласы и аплодисменты. Воображение Фионы тут же нарисовало образ Гэвина, торжествующего, размахивающего мечом. Сегодня было жарко, и Гэвин предстал перед ее мысленным взором в распахнутой рубашке, по его открытой груди стекал пот, на плечах и руках, сжимавших тяжелый двуручный меч, вздымались мышцы, которые так и ходили круглыми шарами под его нежной кожей. От такой картины краска бросилась в лицо Фионе, ей стало жарко.

Милостивые небеса, если бы не Алиса, шедшая позади нее, она непременно свернула бы в сторону площадки, чтобы посмотреть, что же там происходит. Задумавшись, она не заметила, как ступила ногой в глубокую лужу, испачкав в грязи подол платья.

— О Боже, — запричитала Алиса, заметившая ее оплошность. — Опять придется чистить ваше платье, миледи. Какая же здесь грязь! Здесь грязно всегда и везде. То дождь, то туман и сырость. А солнце, Господи, как оно редко светит и совсем не греет. Ужасная погода и ужасные люди. Неудивительно, что шотландцы до сих пор так и остаются варварами.

— Но ведь вчера не было дождя, — вспомнила Фиона.

— Да, вчера не было, зато предыдущие пять дней дождь не прекращался. Вот поэтому-то посреди двора и образовалась эта огромная грязная лужа. Если случайно оступишься, то точно вымажешься в грязи по щиколотку, — ворчала Алиса.

Забавное ворчание горничной вызвало на лице Фионы улыбку. Как знать, может, Алиса права, а может, просто сгущает краски? Припомнив живописные окрестности замка, Фиона решила, что причиной горьких сетований служанки скорее всего стало ее дурное настроение.

— Алиса, может быть, ты скучаешь по дому, по родной Англии? Может, ты хочешь вернуться назад?

— И бросить вас, миледи, среди этих ужасных варваров! — Алиса недовольно поцокала языком, качая головой. — Ни за что.

Фиона закусила губу в задумчивости. Преданность верной Алисы никогда не вызывала сомнений. Но зачем служанке так мучиться из-за нее?

— Послушай, Алиса, мы же расстанемся не навеки, если ты надумаешь вернуться в Англию. Спенсер через несколько лет вырастет и сможет предъявить права на наследство, и тогда я вернусь с ним в Англию.

— Миледи, да об этом я молюсь каждый день перед сном. Но до тех пор пока не наступил этот долгожданный день, я буду рядом с вами. Как же вы обойдетесь без меня?!

— Ума не приложу, — согласилась с ней Фиона.

— Мне даже страшно подумать о том, как скверно будет вам прислуживать одна из этих шотландских девок. — Алиса возмущенно фыркнула. — Конечно, я останусь с вами, но скажу честно, в тот день, когда мы уедем отсюда, я нисколько не огорчусь.

Уехать? Это совсем не укладывалось в голове Фионы. Ей даже было трудно это вообразить. Уехать? Несмотря на то что почти для всех она оставалась здесь чужой, несмотря на то что многое тут казалось ей странным, в стенах замка она ощущала себя в безопасности. Давно забытое чувство мира и покоя проснулось в ее душе.

Тем не менее, мимоходом упомянув об их отъезде, Алиса невольно указала на ее слабое место. Как долго она пробудет здесь? Несколько лет? Судя по всему, для того чтобы Спенсер смог как следует подготовиться к борьбе за наследство, должны были пройти эти самые несколько лет.

Но от этой мысли Фионе сразу стало горько, она действовала на нее угнетающе. Ей было совершенно ясно: как только она потеряет для Гэвина интерес, для нее и для Спенсера все кончено. А что, если он ей прискучит? Но тут она поняла, что хватила через край. Разве мог Гэвин надоесть? Об этом смешно было даже подумать!

Взрыв смеха и подбадривающие крики отвлекли ее от грустных мыслей. Не в силах пройти мимо, она повернулась и решительно пошла к толпе, окружавшей тренировочное поле и состоявшей из воинов, юных оруженосцев, слуг и даже деревенских жителей, приехавших в замок. Все они внимательнейшим образом следили за тем, что происходило внутри.

Подвинувшись немного вперед, она увидела Гэвина, стоявшего внутри круга. Он стоял, скрестив руки на груди, глядя перед собой. Фиона невольно улыбнулась: на нем была та же самая рубашка, в которой он вышел утром. Повернув голову в другую сторону, чтобы посмотреть, кто выступает против Гэвина, она едва не вскрикнула от удивления. Там стоял Спенсер, нервно переминаясь с ноги на ногу.

Толпа загудела, закричала: один засмеялся, другой захлопал в ладоши, молодой оруженосец присвистнул от удивления, — всем было интересно, чем все это закончится.

— Ты, случайно, не погорячился, парень, а? — крикнул Гэвин, вынимая меч и перебрасывая его из одной руки в другую в виде разминки.

— Если учиться, то учиться стоит у самого лучшего учителя, — ответил Спенсер. — Кроме того, для меня это величайшая честь, милорд, скрестить меч с вами.

— Лесть не поможет тебе, парень. Лучше крепче держи в руках свой меч.

Спенсер принял боевую стойку.

— Я никогда не думал, что лесть способна чем-нибудь помочь.

Крепко ухватившись за рукоять меча, Спенсер взмахнул им, описав широкую дугу над головой, и, сделав шаг вперед, обрушил удар на противника. Гэвин легко парировал удар. В первый момент Фиона порадовалась возросшему умению Спенсера владеть мечом, но холодный лязг клинка о клинок напомнил ей, что это не игрушки, а очень опасная забава. Ошибка, небрежность, промах — и все могло окончиться тяжелым увечьем, тем более для хромого Спенсера.

Мерно двигаясь и поочередно нанося друг другу удары, противники то сходились, то расходились. Во время учебного боя Гэвин не забывал указывать Спенсеру на его ошибки, подсказывал, как лучше наносить тот или иной удар. Превосходя мальчика силой и опытом, он оттеснил его к краю круга. Гэвин нисколько не устал, тогда как Спенсер побагровел, дышал громко и прерывисто. После очередной сшибки Спенсер благоразумно переместился на другой край круга. Он согнулся, из его рта вылетал свистящий хрип. Глядя на него, Фиона разволновалась еще сильнее.

— Кончайте с ним поскорее, милорд. Пора уже обедать, — крикнул один из воинов, которому, видимо, надоело это жалкое зрелище.

— Точно, — поддержал его другой воин. — Мы проголодались. Пусть оруженосцы займутся делом, эти неумехи годятся только для того, чтобы накрывать на стол.