Я закрыла лицо руками, громко крича, что это все не реально, это всего лишь мое воображение! А когда открыла глаза, увидела Блеквела, по-прежнему сидящего в позе лотоса с крайне недовольной миной на лице.

Он скрестил руки на груди и поджал губы, демонстрируя крайнюю степень своего недовольства.

– И как это называется? Я просил тебя успокоится, думать о хорошем и принять своего зверя, а не конфликтовать с ним! Вот поэтому тебе так тяжело, – Блеквел сдвинул брови к переносице и продолжил гневную отповедь: – Твой зверь – это часть тебя. Ты не можешь разделить его и себя! Вы едины! Он твое отражение, твоя сила.

– Профессор Блеквел! Во время моей инициации меня укусило двенадцать зверей, вы даже не представляете, что я пережила. Какое-то время я думала, что это самое страшное, но после нападения гидр на Марсе, на нашу группу, я сделала полную переоценку своих страхов. И все же, когда на меня побежал огромный медведь – меня пробрал ужас. Я не хочу снова быть покусанной, съеденной или пожеванной.

– В этом ты сама виновата! Я тебе велел представить своего зверя, а кого представила ты?

– Лису.

– Ты представила себе самого слабого по твоему мнению зверя – яломиште, но ты не учла ни характера, ни темпераментности.

– А какое это имеет значение, если форма моей второй ипостаси еще не определилась? – Блеквел усмехнулся, поднял указательный палец вверх и ответил, словно родитель неразумному дитя:

– Представь, если бы тебе сказали: ты станешь красоткой если изменишь нос, увеличишь грудь, обрежешь волосы, - одним словом, поменяешь облик. Твой зверь зол, потому что ты не хочешь принять его. Что касается не до конца определившейся формы, то медитации, в твоем случае, наиболее важны. С помощью них ты быстрее сможешь осознать себя, выбрать наиболее подходящего тебе зверя, ну и как вариант - сузить круг женихов, – последнее Блеквел произнес ухмыляясь.

– То есть, даже если я определюсь с обликом моего зверя, это не даст гарантии, что во время следующего сеанса он будет в том же виде?

– Да, но это поможет тебе лучше управлять своими эмоциями, ты станешь более спокойна и рассудительна. Ты обретешь гармонию. К тому же выбранный тобой облик, чаще всего будет отзываться на частичную трансформацию.

– Профессор, с ваших слов – это все элементарно, вот только я никак не могу себя ассоциировать с медведем. Мой зверь… – я поежилась в нерешительности, и все же необходимо признаться. – Мой зверь он подавляет меня. Его инстинкты, его желания – порой они затмевают все мои чувства, иногда я даже не понимаю: мои ли это мысли или ведущие меня инстинкты зверя. И да, мне страшно! Вы с рождения знали кто вы, учились с этим жить, а я получила то, чего не желала, и оборотня из меня сделать за пару минут, явно не получится!

Я встала со своего места, рассчитывая, что наш урок закончен, но не тут-то было.

Блеквел сурово сдвинул брови.

– Сидеть, я тебя не отпускал! Наш урок закончится тогда, когда я скажу! – вот вам и вся доброжелательность, вот вам и исправился. Командует, словно собакой. Сейчас сидеть, а дальше что, лежать?

– Профессор Блеквел, думаю, на сегодня достаточно.

– Савицкая, вам не надо думать, вам надо выполнять приказы вышестоящего начальства.

Ничего себе заявочки! Я даже села на место от таких известий.

– Так-то лучше, – радуясь моей покладистости, заявил куратор и пустился в дальнейшие разъяснения: – Как я уже говорил: все проблемы от того, что вы не можете принять себя. Полюбите свою сущность. Нельзя разделить тебя и твоего зверя на две самостоятельных сущности с разными мозгами, ибо ты и есть зверь. Просто с изменением физической формы в тебе просыпаются его инстинкты и желания. Хотя, конечно, это доподлинно не изучено. Но, тем не менее, ни один из оборотней раздвоением личности не страдает. Обряд инициации совсем другое, там были действительно звери; на медитации же ты познаешь саму себя. Ну, а что касается желаний и инстинктов, затмевающих твои подлинные, то тут простое объяснение. Чем дольше ты не оборачиваешься, тем сильнее они, а простые инстинкты, вроде голода и спаривания, зверь просто усиливает, особенно если присутствует долгое воздержание.

На этом моменте мои щеки покраснели. Теперь понятно, почему меня тянет ко многим оборотням. Моя звериная сущность выбирает сильного самца. И чем сильнее он, более подходит мне, тем привлекательнее запах!

Я продолжала молча сидеть и размышлять. Итог: уроки медитации все же нельзя пропускать. Блеквел, в подтверждении моих мыслей, потянулся ко мне. Я хотела спрятать руки за спину, но куратор снова насупился:

– Лакшми, я вас не отпущу, пока вы не наладите контакт со своей сущностью. Не тяните время, вас никто не съест. И если вам будет не так страшно, могу вас подстраховать?

– Как это?

– Ну, долго объяснять, сейчас покажу.

Блеквел схватил меня снова за руки, нажал на какие-то точки и я, словно по волшебству, снова оказалась у домика милой бабушки, а позади меня стоял Эндрю.

– А вы-то каким боком здесь оказались?!

Я пребывала в шоке, все казалось реальным, но явно невозможным, так что мой мозг отказывался воспринимать это и уж тем более, представлять каких-то зверей.

А Блеквел настроился решительным образом, добиться положительного результата.

– Савицкая! Рот закрой и не вопи, – скомандовал куратор. – Я здесь для твоего спокойствия. А теперь давай-ка сделай глубокий вдох и за дело.

Легко сказать. Как он это себе представляет? Я должна щелкнуть пальцами и кинуться с поцелуями на медведя? Черт!

Я посмотрела на Блеквела, усевшегося на траву и уже с остервенением жующего какую-то соломинку. Вид у него был крайне грозный и внушительный, так что казалось, если я не начну выполнять его наставления, то меня ожидает участь травинки в его рту.

Я сглотнула подступивший к горлу ком! Да что за черт?! За что на меня все это свалилось?! Я же всего-навсего простая девушка, слабая бесполезная, никчемная… Меня всю жизнь растили, как комнатный цветок, оберегая от всяких проблем, а теперь – выбросили на помойку.

Захотелось заплакать и пожалеть себя, но вместо этого внутри все закипело и поднялась злость.

Это все гидры, все из-за них и оборотней. И если чтобы выжить на этой сраной помойке, мне придется стать одной из них – я переживу, поднимусь и выберусь из этого дерьма. Не буду я распускать сопли перед этими гадами!

Прикрыла глаза, сделала глубокий вдох, ощущая давно забытый аромат и тепло родного дома. Потом представила свою злость, свой страх, свои желания и постаралась придать им форму…

Внезапно подул ледяной ветер, пробирающий до костей, и я оказалась посреди снежной бури, а напротив меня сидел ирбис. Он скалился, бил хвостом по снегу, поднимая в воздух тысячи снежинок.