– Чего, мебельный магазин с фабрикой будешь открывать? – и усмехается. А я возьми да и ответь:

– И открою! Думаешь, не дадут? Так я через Палыча проведу. Как ему это преподнести, я уже вполне придумал. Это будет обычный государственный магазин, мне лишнего не надо, я не гонюсь за баблом. У меня появилось желание творить. Буду придумывать мебель, дадим рекламу…

– Чего ты собрался давать? – не понял Петрович.

– Ну, развешу по городу большие плакаты, красочно изобразим то, что мы можем делать, и погнали. Года за два-три оборудование налажу, там глядишь и у людей деньги начнут появляться, пока-то, конечно, не до этого, а на будущее вполне. Здесь же нет ничего такого, а человек так устроен, всегда тянется к лучшему и удобному, не надо ему запрещать это делать. Помнишь, в самом начале я рассказывал, как люди в моем времени за джинсами охотились. Была фарца, спекуляция, а надо-то просто было запустить госпрограмму и все! То, что нельзя пресечь – надо просто возглавить. Я еще и одеждой займусь, Светланка шить умеет, материал пока можно и в Штатах закупить, пока свой не дадим, и все, на хрена людям на заграницу смотреть будет, если все это и дома есть. Я понимаю, что многие наши партийные гении все это будут саботировать, но думаю, прорвемся. Чем больше будет хорошего для людей, тем эти люди будут лучше работать и расти над собой. Будем развивать Союз и двигать вперед, как-то так.

Это я, конечно, размахнулся, но любые мечты имеют возможность превращаться в реальность, взять хотя бы мое нахождение тут. Да пока, конечно, рано еще говорить о мебели, ширпотребе и прочем. Сейчас надо в первую очередь преодолеть продуктовый голод. Да, ни в Москве, ни в Питере проблем особых нет, но это только крупные города. Жилье опять же, столько разрушено в стране, про бараки, которые строились после войны в моем времени и простояли полвека, я Берии все уши прожужжал. Нельзя относиться к людям, как к скотине. Алмазы нашли, спасибо «Лисову», нефть и газ добываем, золото моем. Будем строить нормальные дома сразу. Взять те же дома так называемой «новой планировки», чем они плохи? Только тем, что из бетона? Можно делать из кирпича, ведь планировка-то вполне удачная. Комнаты разнесены, метраж на уровне. Для семьи из трех-четырех человек двушки в пятьдесят метров я считаю достаточно. Кому мало, покупай за свои деньги. Обычное государственное жилье будет вручаться под минимальный процент лет на сорок. Жилье, за которое не выплачены деньги, продать будет нельзя, работаешь и потихоньку выплачиваешь. Это будет намного легче известной мне ипотеки под 17–25 процентов, от которой люди с ума сходили. Будем как в Японии в двадцать первом веке, проценты только на покрытие инфляции. Стоит инфляция, стоят и проценты.

После войны с работой проблем не будет вообще, я думаю. Вся страна будет одной большой стройкой. А сколько смежных предприятий нужно? То-то.

С Берией разговаривали как-то насчет стройки, тот сразу поддержал мою идею строительства целых микрорайонов. Это ж как удобно, строительство в одном месте большого количества жилья. Сразу заселяешь кучу людей, освобожденные территории равняешь и строишь новый район. Ой, это время – время возможностей. Только от хапуг и всякого отребья надо сразу избавляться, партийный аппарат Сталину чистить еще и чистить. Его там все ругали за репрессии, а ведь мало он чистил, мало! Если бы как следует подчистил, не развалили бы Союз в девяностых.

В конце февраля совершили с парнями объезд наших ранбольных. Все поправляются, Вано уже смеяться снова начал, наедине плакал и спасибо говорил. Первый раз увидел слезы у нашего здоровяка. Припомнил ему, сколько сам ему должен, тот сказал, что квиты уже давно. Дескать, он меня просто с поля боя вытаскивал, а я его второй раз из плена достаю. Я хотел пошутить насчет последней гранаты, но Вано отреагировал всерьез.

– Командир, хоть верь, хоть не верь, а была граната, даже под себя положил, не взорвалась, сука такая.

– Как это? – удивился я больше тому, что граната не сработала. Насчет Вано-то как раз все понятно, легко верю, что на гранату ляжет.

– Немецкая оставалась, «толкушка», какая-то бракованная попалась. Шнурок дернул, а она, сука, не работает.

Поржали дружно, хотя это и не смешно. Как представлю, что Вано мог погибнуть, да еще так страшно, аж жутко становится.

В один из дней, когда я вдруг устроил себе внеплановый выходной, что-то хреновато себя чувствовал, к нам домой заявились менты.

– Здравия желаю, товарищ майор, чем обязан? – встретил я старого знакомого опера.

– Да вот хотел посоветоваться с тобой, может, подскажешь чего дельного, – раздевшись и пройдя на кухню, начал мент.

– Рассказывай, – кивнул я и поставил греть чайник. Время к обеду подходило, но решил гостя хотя бы чаем угостить.

– Понимаешь, дело тут такое произошло, я в конторе добро получил на общение с тобой, так что расскажу по порядку.

А дело было так. Два дня назад ночью ограбили воинский склад. Ушло четыре автомата, старых ППШ, гранаты и форма. Менты с ног сбились, не знают, куда еще копать, вот и пришли ко мне.

– Жалко, что затянул так надолго, – медленно произнес я, обдумывая услышанное.

– Да вот, не сразу подумал. Пока отработали обычные версии, пока думали, что скажешь?

– Склад охранялся?

– Конечно. Двое часовых на улице и один внутри. На улице один был на воротах, второй у самого склада. Третий, что был внутри – погиб. Одного ранили.

– Ранили того, что у склада стоял?

– Ну да.

– Дело ясное, что дело темное, – скаламбурил я. – Как погиб часовой?

– Один удар ножом. В шею справа, не разрез, а именно удар. Тот, что раненный был, просто оглушен чем-то тяжелым по голове, там сотрясение мозга и чуток скальпирован череп.

– Приклад, – тихо произнес я, скорее сам себе.

– Похоже, – кивнул опер, – удар сзади, под шапку, видимо, соскользнул приклад.

– Возможно, возможно. Следы были, где стоял убийца, когда наносил удар? Лицом к лицу?

– Вот этого не скажу, непонятно было. Там пол деревянный, особо ничего не увидишь.

– Убитый в морге? – вставая из-за стола, спросил я.

– Да, – мент тоже поднялся и отставил чашку с чаем.

– Едем, а то что-то предчувствие плохое.

Мы быстро оделись, я только чуть дольше собирался, прихватил кольт на всякий случай, и вышли из дома. Внизу у подъезда стояла «эмка». Разместившись, майор приказал ехать в морг.

– Убийца опытный, хорошо тренированный профессионал. Крови не боится, убивал не раз. Возможно, был одет в форму офицера, – я осмотрел руки погибшего солдата, никаких порезов или ушибов.

– Слышь, ты чего там, рядом стоял, что ли? – спросил врач, находящийся рядом с нами.

– Удар поставлен, доведен до автоматизма. Края у раны не рваные, нож вошел точно в артерию, боец даже дернуться не успел.