Ахмед пошел в комнату. Посмотрев на свои руки, я увидела, что вцепилась в перила с такой силой, что костяшки пальцев побелели.

Я должна была принять какое-нибудь решение. Что же делать? Сказать ему все начистоту или промолчать? Я увидела Ахмеда, и мое сердце растаяло. Да и вообще, грустно подумала я, он все равно соврет мне, и я ничего не добьюсь. Еще некоторое время можно делать вид, что я ничего не знаю. По крайней мере, до тех пор, пока не найду Адель.

Утреннее солнце в прямом смысле жгло глаза. Паром переправлял нас на западный берег, в царство, где Амон-Ра[47]каждое утро плавал когда-то под парусом своей солнечной лодки. В этот ранний час на пароме не было никого, кроме нас двоих, и это меня вполне устраивало. Не хотелось оказаться в толпе.

Из-за быстрого течения парому пришлось плыть вверх, чтобы потом спуститься вниз, и, поскольку мы не могли переправляться напрямую, путешествие оказалось долгим. Пока паром плыл к другому берегу, я наблюдала за Ахмедом, стоявшим у перил. Мне нравилось смотреть на него. В каком-то смысле я даже жалела о том, что прошлой ночью увидела его вместе с Швейцером. Лучше было пребывать в счастливом неведении и по-прежнему доверять ему, испытывая симпатию, а может быть, нечто большее.

Теперь же я чувствовала лишь досаду и разочарование.

На другом берегу стояло несколько свободных такси. Прежде чем отправиться в путь, мы договорились о цене — за один египетский фунт такси было в нашем распоряжении до самого обеда. После этого цена возрастет.

Мы с Ахмедом устроились на заднем сиденье, такси устремилось вперед по неровной дороге, оставляя за собой облако пыли. Ахмед рассказывал о тех местах, которые мы проезжали, правда, слушала я невнимательно.

— Эта маленькая деревушка справа от нас была построена в 1955 году вашим Сесилом ДеМиллем[48]для съемок фильма «Десять заповедей». Когда съемки закончились и съемочная группа уехала, здесь поселились местные крестьяне. Вот почему это место так отличается от других египетских деревень.

Мы проезжали поля с сахарным тростником и временами были вынуждены останавливаться, чтобы дать дорогу верблюдам. Дети: в длинных галабеях махали нам руками и что-то кричали.

Вскоре с правой стороны дороги показались две огромные статуи, и Ахмед пояснил:

— Это Колоссы Мемнона, гигантские статуи, когда-то охранявшие вход в храм, которого уже нет. Говорят, что одна из статуй много лет назад пела восходящему солнцу, поэтому считали, будто в ней воплотится дух царя. Однако, в самом деле пение объясняется трещинами от землетрясения. Через них проникал ветер и возникал звук, похожий на свист.

Я молча смотрела на статуи.

— Лидия, ты сегодня немногословна.

— Наверное.

— Я понимаю тебя. И надеюсь, что все скоро закончится.

Нет, ты не понимаешь, сердито подумала я. Конечно, чем скорее это закончится, тем лучше. Я зажмурилась. Ах, Ахмед Рашид, почему ты меня предал?

Такси кренилось и подпрыгивало на нескончаемой пыльной дороге. Наконец мы подъехали к храму Хатшепсут в местечке Дейр аль-Бахри. Прямые линии колонн, встроенных в оранжевую скалу, произвели на меня сильное впечатление. Чтобы получше все разглядеть, я хотела опустить окно, но Ахмед предупредил:

— Лучше, не открывайте, чтобы песок не проникал сюда. У вас начнет сохнуть горло и будет нечем дышать. Воздух очень сухой и пыльный, вот почему здесь все так хорошо сохранилось. Цари и царицы Египта сохранились до сегодняшнего дня не столько благодаря искусному мумифицированию, сколько из-за сухого воздуха пустыни.

— Храм бесподобен, — невольно сказала я. — В него можно войти?

— Да, правда, верхний уровень сейчас реконструирует группа польских археологов. Средний уровень был перестроен американцами, а первый — французами. Видите, сокровища Египта принадлежат всему человечеству.

За Дейр аль-Бахри машина снова свернула к Нилу и поехала по очень пыльной и ухабистой дороге. Когда мы подъехали к мотелю, Ахмед предложил сделать остановку и перекусить. Я отрицательно покачала головой. Не хотелось терять времени.

Слева от нас тянулись отвесные скалы. Долина царей находилась с другой стороны скал, поэтому дорога оказалась долгой и утомительной.

— Разве еще не все захоронения обнаружены? — поинтересовалась я спустя некоторое время.

— Лидия, ты не поверишь, но еще очень многое скрыто под песками Египта. Но моя страна слишком бедна и не может тратить деньги на археологию — это очень дорогое удовольствие. Другие страны вкладывают деньги в более срочные экономические проекты. Да, здесь еще множество захоронений, множество храмов, которые еще не найдены. Однако не забывай, что найти совершенно не тронутые захоронения удается не часто.

— Чем это объяснить?

— Виноваты грабители захоронений.

— Их нельзя остановить?

Ахмед рассмеялся.

— Я имею виду грабителей времен фараонов. К сожалению, мало кому из фараонов удалось воспользоваться сокровищами в жизни после смерти, как бы они ни старались скрыть места будущих захоронений. Жрецов удалось подкупить.

— Что же тогда спасло Тутанхамона?

— Нам неизвестно. Вы, американцы, называете это везением. Лидия, найти захоронение со всеми сокровищами, каким оно было в день похорон фараона, — большая редкость!

Крестьянские хозяйства остались далеко позади, я смотрела на окружавшую нас пустыню и пыталась вообразить, сколько же царей и цариц скрыты под песками. Тут меня осенило.

— Мой шакал!

— Что?

— Мой маленький шакал, скорее всего, был найден в одном из таких захоронений. Наверно, именно это Адель имела в виду, когда по телефону говорила, что кое-что отправила мне и я все пойму.

— Теперь тебе понятно значение того, что происходит?

— О боже…

Я взяла свою сумочку и прижала ее к груди. Шакал был там, внутри. Маленький кусочек слоновой кости вполне может оказаться сокровищем, извлеченным из только что открытого места захоронения — никому не известной гробницы, в которой сохранилось все имущество царя. От этих необузданных фантазий у меня закружилась голова.

— Лидия, если такое захоронение действительно существует, мы окажемся причастны к самому удивительному открытию с того времени, как нашли гробницу Тутанхамона! Откроются новые факты из истории Египта. Сюда приедут журналисты со всего мира, чтобы рассказать об этом. Тысячи гостей будут прибывать каждый день. Туристы начнут тратить у нас свои деньги, а это поможет моей стране. Вот почему мы не должны позволить такому человеку, как Арнольд Росситер, добраться до гробницы раньше нас, понимаешь, Лидия?