— Сейчас-то все хорошо?

— О да, конечно хорошо.

— Вам нравится то, что я здесь понаделал?

— О, да. Хм, ну, хотя есть какие-то вещи, которые, по-моему, следовало бы обсудить.

— Выкладывайте.

— Да, ну…

— У меня у самого кое-что помечено. Давайте пойдем и по пути поговорим.

Мэгги взяла половину куста выкопанной рудбекии и завернула корни во влажную мешковину. Уолтер подал ей руку, помогая подняться. Ей трудно было определить: был ли этот жест особо галантным или просто сделан из вежливости. Это действовало на нервы, заставляя дрожать, невзирая на то что ярко светило солнце. Она потерла руки о пышную траву, чтобы стереть грязь, и потянулась за его рукой, удивительно мягкой, теплой и сухой.

— Нужно надевать перчатки, — сказал он.

— Я их забыла.

Какое-то время они шли молча через участок с саженцами, по решетке ограды которого вился, пробиваясь к небу, душистый горошек.

— Боб привозил водоросли с водохранилища Кэндлвудлейк. Он покупал их у кого-то в Шермане. Мы сваливали их в большую кучу за огородом для мульчирования.

— Вот почему блесны так часто попадают под почвофрезу.

— Да, — рассмеялась Мэгги. — У нас их — целая коллекция.

— Я на этой неделе тоже завезу.

Они оказались в аллее, которая шла через поросшую кустарником лощину и служила Мэгги прибежищем от солнца. Это был недавний проект, еще не полностью завершенный. Спокойная уверенность и энциклопедические знания нового садовника производили на нее хорошее впечатление. Он только что на ходу определил несколько сортов хосты. То, как он дипломатично предложил произвести некоторые изменения, здорово отличало его от Боба, который просто исполнял все желания и прихоти Мэгги. Хотя Уолтер также с желанием выполнял ее распоряжения. Он сделал много записей в своей маленькой записной книжке в кожаной обложке, пока они выбирались назад из поросшей папоротником-орляком ложбины у ручья Кеттл-крик на покрытую гравием площадку у огорода лекарственных трав, где двое его рабочих сажали новые кусты шалфея взамен погибших зимой.

— Поскольку мы здесь, давайте повыдергиваем лаванду колосовую и посадим взамен шалфей.

— Я думал о том же.

— И нужно убрать отсюда любисток. Эта дрянь вымахала под два метра в прошлом году. Все солнце от моего майорана забрала.

— Может, его по краю высадить, вместе с коровяком и мальвой?

— Неплохая идея. Вы знаете, я теряю терпение с лимонной травой. Она весь фенхель засорила.

— Я соберу все анисовые на одну грядку, — предложил Уолтер.

— Получится неплохая ароматическая полоса.

Мэгги уже чувствовала себя лучше. Они обогнули навес-сушилку и подошли к грядкам с маком. Большие косматые растения склонялись под тяжестью ворсистых серебряно-зеленых бутонов размером с абрикос. Некоторые бутоны уже начали раскрываться, обнажая фантастические ярко-красные цветы.

— Когда мы впервые приехали сюда в восемьдесят первом, на этом месте была автомобильная свалка.

— Не верится.

— И тогда трудно было поверить в это. Мы вывезли тридцать восемь грузовиков мусора. Семья, которая жила здесь, можно так выразиться, достигла низшего уровня в своем историческом развитии. Мы обозвали их жилище свинарником. Я понимаю, что это можно расценить как высокомерие и все такое, но, честно говоря, трудно представить себе такое человеческое падение. У них собаки гадили прямо в доме. Я была шокирована.

— Многие сегодня живут очень плохо.

— Да, вы не подумайте, что я этого не понимаю. Все в этой стране катится черт знает куда.

— Мне нравится, что вы стараетесь преобразить это место, миссис Дарлинг.

Мэгги как будто током ударило. На миг она потеряла уверенность, да уж не иронизирует ли он? Хотя теплая атмосфера, сложившаяся между ними, все это время была заряжена положительными эмоциями.

— Я просто пытаюсь привести хотя бы маленький уголок этого мира в порядок, — сказала она.

Они пошли вдоль ограды к бархатно-пурпурному пятну ирисов, видневшемуся вдалеке.

— Полагаю, что пора бы как-нибудь повстречаться и с господином Дарлингом? — сказал Фойерветер, заставив Мэгги вздрогнуть еще раз.

— Думаю, вы не из тех, кто читает журнал «Пипл», господин Фойерветер?

— Иногда листаю, когда стою в очереди к кассе в супермаркете. А в чем вопрос? О вас там что-то написали?

— Было бы неплохо, чтобы настурции разрослись здесь прямо от ограды к дорожке, как в Живерни, как вы считаете?

— Мне сегодня вечером как раз нужно кое-что прикупить в магазине «Сейфуэй». Вы думаете, стоит почитать?

— Не стоит. Это было уже много недель назад. Но хочу ответить на ваш вопрос: с недавних пор господин Дарлинг не живет здесь. Поэтому вы его не встретите.

— Да?

— А существует ли миссис Фойерветер?

— Это закончилось какое-то время назад.

— Понимаю.

— Если это все на сегодня, то, может быть, я пойду, миссис Дарлинг? Нужно успеть сделать кое-что до обеда.

— Конечно, — ответила она, чувствуя себя немного обманутой. Потом он ушел, а она осталась на ярком весеннем солнце со своими издерганными нервами и слишком большим количеством незаданных вопросов.

Мэгги осматривала цветы на айве за домом, когда до боли знакомая немецкая машина свернула на аллею и покатилась в ее направлении, остановившись вскоре рядом с ней в облаке пыли. Легкий ветерок унес пыль, и она легко узнала того, кто сидел за рулем.

— Мэгги, — протяжным голосом поприветствовал он ее из открытого окна, белозубый и загорелый.

— Привет, Кеннет.

— Ты выглядишь совсем как хозяйка большого дома.

— А ты — совсем как… повелитель мух.

— Мэгги, ну зачем так начинать?

— С хозяйки большого дома?

— Я хотел сделать тебе комплимент.

— Извини, я сегодня немного не в своей тарелке.

— Надеюсь, все в порядке?

— Разве у кого-нибудь может быть все в порядке?

— Ну и настроение у тебя.

— Думаю, что ты приехал не измерять температуру моих эмоций?

— Нет, я был по соседству и заехал просто сказать «привет», чтобы ты знала, что у меня все хорошо. Я не думаю, что ты беспокоишься, конечно. Я хочу сказать тебе, что решил не оспаривать условия нашего развода.

Мэгги промолчала, осмысливая сказанное.

— Извини за мое высказывание, — сказала она в конце концов.