— Пустяки, — сказал он, не прекращая улыбаться.

— Конечно, я рада тому, что ты сказал о разводе.

— У меня было время подумать об этом в последние месяцы. Конечно, я не жду, чтобы ты меня простила. Я даже не жду, чтобы ты пригласила меня зайти в дом выпить кока-колы. Но жизнь есть жизнь, так? Любые взаимные обвинения просто не дают нам двигаться дальше, правда?

— Думаю, да.

— Не мог не заметить тебя в журнале «Пипл».

— Ой? — Что-то заставило Мэгги насторожиться.

— Этот английский чижик? Он пел в Рождество, да?

— Мне показалось, что ты сказал «никаких взаимных обвинений», Кеннет?

— Это так, для информации. Прекрати, Мэггс, я тебя на всю жизнь обеспечил, без всяких условий. Можем мы хотя бы остаться друзьями?

— Но не такими близкими, как ты предполагаешь.

Теперь пришлось задуматься Кеннету.

— Я понял, что задел больное место, — сказал он. — Это у меня привычка такая. Это мой недостаток. Я знаю о себе сейчас такое, что полгода назад и представить не мог. У меня глаза открылись. Я просто попытался таким образом — но своим собственным, грубым, неловким, образом — выразить, что я рад, что ты выбралась и немного повеселилась. Честно говоря, я не думал, что ты сможешь. Ой! Опять я начал. Пойми, я не нарочно. Это все мои дурные привычки. Понимаешь, когда сорок восемь лет живешь придурком, трудно сразу стать нормальным человеком.

— Быть нормальным человеком трудно всегда, придурок ты или нет. Я вовсе не хочу сказать, что ты придурок.

— Я именно он и есть. Или был. Ну, давай так: я работаю над собой, чтобы стать бывшим придурком. И я больше не в деле, знаешь?

— Я не знала.

— В самом прямом смысле этого слова. «Троп и Крават» и все такое.

— Так ты ведь можешь позволить себе какое-то время просто так побездельничать.

— И не думал бездельничать. Я основал фонд в Риджфилде. Альтернативный центр самоанализа для коммивояжеров.

— Серьезно?

— Могу поспорить.

— И что там происходит? Стучат в барабаны?

— А что плохого в барабанах? Барабанная дробь понижает кровяное давление и поднимает уровень серотонина. Ты разве не знала?

— То есть, как я поняла, это заведение существует для того, чтобы мужчины чувствовали себя лучше.

— Это всего лишь часть программы. На самом деле это настоящий курорт. Я выписал всех специалистов. Диетологи, тренеры по фитнесу, специалисты по лечению гипнозом, массажем, инструктор по тайцзицюань, консультант по трансцендентной медитации и травник. Я купил бывшее имение Палсифера в Раунд-Понде. Это лучшее из всего, что у меня было в жизни. Я познаю удивительные вещи, делаю попытки разобраться в себе и, возможно, впервые начинаю что-то понимать. Это так увлекает.

— Я рада за тебя, Кеннет.

— Я просто подумал, что тебе будет интересно. Я понял, что за годы, проведенные с тобой, я многому научился. Знаешь, ты была прекрасным учителем.

— У меня были педагогические порывы, — призналась Мэгги.

— На самом деле ты научила меня скромности.

— Не могу сказать, что я сделала это специально. Другим вещам — может быть. Например, приходить вовремя в ресторан.

— Ну, а разве это не проявление скромности? Понимание того, что другие люди также что-то значат?

— Думаю, да.

— Вот об этом я и говорю.

— А как сюда вписывается Лора Уилки?

— А она-то при чем? — мрачно спросил Кеннет.

— Просто интересно. Ты же затронул мою личную жизнь.

— Она скрылась с горизонта, — сказал Кеннет, а потом сердито повторил так, словно разговаривал с иностранным солдатом на пограничном пункте, который никак не мог его понять: — Скрылась с горизонта!

— Ты виделся с сыном? — тактично сменила тему Мэгги.

— Что? — Кеннет, казалось, погрузился в задумчивость.

— С Хупером.

— А что с ним?

— Ты встречался с ним? А то он что-то о тебе давно не вспоминал.

— Он учится?

— Он взял отпуск на семестр. Ты с ним разговаривал?

— Нет. Он зол на меня за развал семьи.

— А ты пытался говорить с ним?

— Я звонил.

— Куда? В колледж? И тебе никто не сказал, что его там нет?

— Я звонил по тому номеру в квартире, в которой он жил в Свартморе. Там все поменялись. Кажется, больше никто ни о ком ничего не знает.

— Он живет здесь уже с Рождества.

— Хм-м-м.

— Хочешь, я скажу ему, чтобы он позвонил тебе? Я скажу, если хочешь.

— Нет, не заставляй его. Только если он сам захочет. А он захочет. А чем он здесь все-таки занимается?

— Работает на Эм-ти-ви в городе.

— На самом деле? — спросил Кеннет с радостью. — Возможно, так лучше знакомиться с девушками, а?

— Ну, не знаю…

Как раз в этот момент Уолтер Фойерветер вышел на дорожку из-за деревьев.

— Ну, чтоб меня прокляли! — воскликнул Кеннет.

Садовник резко остановился, а Кеннет вылез из машины и как будто вытянулся, чтобы казаться выше ростом.

— Уолтер, чтоб тебя, Фойерветер! — сказал Кеннет.

Фойерветер посмотрел на Мэгги, как будто желая найти какое-то объяснение.

— Вы что, знакомы?

— Не думаю, — ответил Уолтер.

— Хм, тогда познакомьтесь с Кеннетом Дарлингом, который вскоре станет моим бывшим мужем.

— Ну какое знакомство. Мы раньше играли в одной команде! — Сказав это, Кеннет подошел к Фойерветеру и заключил его в медвежьи объятия, переваливаясь с одной ноги на другую. Уолтер стоически перенес это.

— В какой такой команде?

— По лакроссу[29]. В парке Чоут. В тысяча девятьсот семидесятом, — сказал Кеннет, наконец отпустив Уолтера и отступив от него на шаг. — Уолт, ты меня не помнишь?

— Не совсем.

— Я был на втором курсе.

— А я в семидесятом был уже выпускником, — сказал Фойерветер.

— Я не сходил со скамейки запасных, а ты был корифеем.

— Это была всего лишь игра.

— А какого черта ты делаешь здесь на ферме? — спросил Кеннет.

— Работаю.

— Ты здесь работаешь?

— Совершенно верно.

— На мою жену?