Поздоровавшись со всеми, Князев повесил куртку на вешалку и плюхнулся за стол, где мужики уже били козла.

- Мне сегодня в ломы, - пожаловался Петя, пропуская ход.

- По фигу. - Мудрецкий выложил шесть-три, и с двух концов теперь стояли шестерки.

- Опять студент всех делает, - глядя через плечо бывшего гребца, высказался Князев.

- Не всех. - хитро улыбнулся Николя, шлепая шесть-два.

Все заржали.

Бернштейн сколько в домино ни играл, а об стол щелкать костяшкой у него не получалось. И всякий раз, когда он пытался произвести очередной щелчок, мужики от души ржали.

Единственная женщина в коллективе, сорокалетняя Люба, сама возраст не скрывала - комплекса не было, сидела в углу и вязала.

Сегодня их никто не беспокоил. Даже как-то странно. Уже перекусили, снова сели играть, теперь в карты. Разбрасывали в «дурачка», пригласили Любу. Как раз хватало на шестерых.

В половине двенадцатого все, не сговариваясь, расположились - кто на лавке, кто прямо на столе, кто на стульях - и задремали.

Юрка уснуть не мог. Люба тоже не спала и снова взялась за свитер.

Мудрецкий подсел к ее столу. Крашеная шатенка с выщипанными бровями над узкими глазками отвлеклась.

- Слушай, погадай мне.

- Ты же не веришь, Юрик. - Она сама, не дожидаясь его ответа, полезла в сумочку за картами «Таро». Колоду она всегда носила с собой и время от времени, если кто-то просил, гадала. В основном женщинам, что работали на соседних складах. Иногда мужикам, но только ради забавы, да на обычных картах, да про любовь. Если Сухарев просит узнать, какая проститутка придет к нему домой - с большими сиськами или с маленькими, неужели для этого надо доставать «Таро»?

По словам самого частого клиента гадалки, Люба всегда угадывала. Отчего ее авторитет только рос. Однажды ради шутки она предсказала ему и рост, и вес, и формы, и цвет волос, и темперамент девушки, что заказал он по телефону. Сухарев специально не стал выдвигать никаких условий. И к нему пришла именно такая ляля, какую расписала Люба. Следующим вечером потрясенный Сухарев принес ей бутылку шоколадного ликера и букет роз. Домой она цветы не понесла, замужняя женщина как-никак, а бутылку тут же распили. Что там на шесть рыл-то, по капле.

После того самого случая Юра даже стал немного побаиваться Любкиного дара, хотя при народе мог драть на своей груди волосы, доказывая с пеной у рта, что гадание - полная чушь.

В комнате выключили свет, и гадалка зажгла свечу на столе. Мужики мирно посапывали, а Люба, перетасовав колоду, попросила Юрку снять. После того, как Мудрецкий сдвинул стопку карт, он почувствовал свою непосредственную причастность к происходящему, ему даже показалось, что это незатейливое движение раз и навсегда предопределило его дальнейшую судьбу.

Люба медленно выложила на стол несколько карт рубашкой вверх и попросила открыть любую. Брови гадалки взметнулись вверх, но она не произнесла ни слова. Колода стала медленно накрывать весь стол. А Люба все молчала…

- Ну, чего там видно, - не вытерпел Юра.

- Ждет тебя дорога.

- Ну вот, - обиделся он. - Дорога, казенный дом, кровь и слезы, долгая разлука, да?

Она не заметила его пренебрежительного тона.

- Очень скоро твоя жизнь изменится.

- У меня будет много денег? - Свеча колыхнулась от сильного выдоха, но не погасла.

- Денег не вижу. Ждет тяжелая работа на новом месте.

- Неужели придется ехать в Петербург?

- Зачем?

- Заниматься наукой.

Она посмотрела на карты.

- Ты работаешь со смертельно опасными вещами?

- Нет, это исключено.

- Тогда твой путь не в Питер.

- Это что, из-за этого мужика, которого мечами вот тут затыкали, мой прогноз неблагоприятный? - Он постучал пальцем по карте.

- Слишком много совпадений.

- Ну и что дальше?

- На новом месте ждут тебя трое младших и трое старших, и все они опытнее тебя. Ты сможешь пройти весь путь, - она посмотрела на колоду сверху вниз, - если сумеешь найти баланс между младшими и старшими.

- Что за старшие и младшие?

- Карты не говорят этого.

- Еще тебя будет мучить тоска, но ты не должен дать ей загрызть тебя. Находясь вдалеке от близких, ты будешь страдать. Можешь пить водку, но должен знать меру, иначе заболеешь.

- Алкашом стану, что ли?

- Да.

- И это все?

- Все. - Люба молчала. Он тоже. - Дай мне руку.

У гадалки оказались теплые, мягкие пальцы. Она закрыла глаза.

- У тебя влажная ладонь. Ты взволнован.

- Наверное.

Она неожиданно сильно сжала ему руку. Он едва не вскрикнул от боли.

- Зачем?

Гадалка открыла глаза.

- Весть придет к тебе завтра. Ближе к ночи.

Неожиданно свет в комнатке включился. У выключателя стоял Сухарев.

- Юрик, когда эта самая весть придет, трахни бабу - все пройдет.

Мужики заржали. Выясняется, никто не спал и все, развесив уши, слушали Любкину чушь.

- Поверь мне, старому зэку.

* * *

Мудрецкий поболтал флягой в воздухе и швырнул ее на топчан.

Не сговариваясь, четверо молодых мужиков смотрели на пустую посудину, и в глазах - такая тоска, такая тоска!!!

- Чего делать будем? - кисло спросил у остальных Валетов.

Мудрецкий пошарил по карманам и вытащил немного деньжат.

- Вот деньги. Надо бы сходить чего-нибудь найти в поселке. Сейчас полно выпивки.

- Да к кому ни зайди - за стол затащат, - вспомнил Резинкин собственные похождения по примерно такому же поселку, в котором вырос. - Быстро не обернемся.

- А надо быстро. Вот давай возьми Простакова и вдвоем идите, найдите чего-нибудь. Вам час туда, час обратно.

- Да вы что! - воскликнул Валетов. - Товарищ лейтенант, по сугробам-то! Как же час-то? Это час мы летом ходим, а сейчас, зимой, они только к завтрашнему вечеру вернутся.

Ситуация была не из легких. Хотелось пить. Во-первых, потому что праздник, а во-вторых, потому что организм требовал. И необходимо что-то предпринять. А что предпринять, когда у тебя полный парк вездеходов. В степи в новогоднюю ночь никто у тебя прав спрашивать не будет.

Усевшись в «бээмпуху», Резинкин с Простаковым врубили дальний свет и ломанулись в ночь за спиртягой. Фрол, стоя около открытых ворот, провожал их, махая шапкой, и слезы - тающие снежинки - катились у него по лицу.