должна всячески помогать домашнему воспитанию, поддерживать всеобщее стремление молодежи к образованию и, в особенности, проводить специальную агитацию среди молодежи, которая неизбежно должна иметь антимилитаристическую заостренность.

Кроме того, много ли имеется хорошо образованных пролетариев, которые настолько образованы, чтобы в состоянии со своей стороны просвещать других по коренным вопросам социал-демократической критики и целей социал-демократии? И много ли имеется таких пролетариев, которые в мирное время готовы идти на жертвы и в меру своих сил неутомимо выполнять эту трудную, упорную и непрерывную воспитательную повседневную работу? Не говоря уже об огромной массе наполовину или на четверть образованных пролетариев, какое громадное число пролетариев до сих пор совершенно ничего не знает о социал-демократии. И здесь перед нами лежит огромное и необозримое поле, полное лучших пролетарских зерен, обработку которого мы должны начать вовсе не тогда только, когда эти отсталые слои взрослого пролетариата будут уже завоеваны нами. Естественно, что легче иметь дело с детьми образованных родителей, но это вовсе не устраняет возможности и обязанности заниматься обработкой и более трудной части пролетарской молодежи.

Следовательно, необходимость агитации среди молодежи не подлежит сомнению, и так как эта агитация по своему назначению должна проводиться особыми средствами (соответственно особым условиям жизни, особой степени понимания, особым склонностям и особому характеру молодежи), то из этого следует, что эта агитация должна быть специализированной, что ей необходимо присвоить особую роль наряду с общей агитацией и, разумеется, что ее следует передать, по крайней мере в известном объеме, в руки особых органов. Наша агитация теперь, с ростом объема и расширением задач партии и с приближением момента решительной борьбы, стала до такой степени обширной и разветвленной, что настоятельно необходимым становится разделение труда, такое разделение, некоторых относительно отрицательных сторон которого, но только относительно отрицательных, мы не можем не признать.

Далее. В рамках общей агитации среди молодежи антимилитаристическая агитация играет совершенно особую, своеобразную роль. Она должна проводиться среди тех кругов, которым зачастую чужды свойственные социал-демократической молодежи стремления к образованию; она должна быть шире рамок, устанавливаемых подобными стремлениями к образованию; она должна затрагивать также и те части пролетарской молодежи, которых невозможно побудить посещать рабочие образовательные школы, просветительные курсы, циклы лекций и регулярно читать общую литературу, предназначенную для юношества; она должна быть рассчитана и на тех молодых пролетариев, которым вследствие их относительно более старшего возраста отнюдь не обязательно присущи эти общие стремления к образованию. Основная область применения этой пропаганды — это как раз возрастные группы между 17 и 21 годом. Указанная пропаганда имеет по сравнению с общей просветительной работой гораздо более ясно выраженный агитаторский характер. Она должна отличаться от этой просветительной работы своей формой по крайней мере частично. Эту пропаганду не следует смешивать с просветительной работой также и вследствие ее совершенно особой опасности: с одной стороны, чтобы не затруднять и не дискредитировать без необходимости общей просветительной работы, а с другой стороны, чтобы обеспечить руководство антимилитаристической агитацией лицами, которые специально подготовлены и знакомы со всеми ловушками и могли бы избегать связанной с этой агитацией опасности. И, наконец, именно антимилитаристический материал настолько громаден и в то же время не подобран — вспомним, например, вопрос об издевательствах над солдатами, вопрос о военной юстиции и т. п., — что и по этой причине интересам наилучшего использования всего имеющегося в распоряжении материала, да и не только использования, но и его собирания, проверки и обработки отвечало бы разделение труда, специализация.

Кстати, последний аргумент показывает, что антимилитаристическая агитация и среди взрослых может значительно выиграть в результате ее специализации.

Итак: удобный случай для работы, случай заняться благодарным трудом.

Каковы же достигнутые к настоящему времени успехи антимилитаристического развития и как обстоит дело с методами антимилитаристической агитации, проводимой в Германии?

Несомненно, что значительная часть германской армии уже стала «красной». Для этого достаточно лишь посмотреть на расстановку политических сил внутри германского народа. Этот очевидный факт заставил известного председателя Имперского союза генерал-лейтенанта фон Либерта взяться за перо, чтобы написать свою забавную пресловутую книгу «Развитие социал-демократии и ее влияние на германскую армию», книгу, которую высмеял за ее беспомощность даже Макс Лоренц — ренегат социал-демократии, который ныне за хорошие деньги отказался от всего того, чему он прежде поклонялся; этот факт также побудил генерала фон Эйхгорна осенью 1906 г. ввести в расписание занятий солдат особые часы инструктажа по борьбе с социал-демократией. Несомненным, конечно, является то, что почти треть германских избирателей, т. е. германских подданных мужского пола в возрасте старше 25 лет, голосовала на выборах в рейхстаг в 1903 году за социал-демократию; правдой является, по крайней мере сейчас, и тот факт, что социал-демократия имеет пока что больше сторонников среди более молодых возрастных групп, чем среди старших. Тем не менее представляется сомнительным, можно ли применить такую характеристику и к возрастным группам от 20 до 22 лет, и мы должны отдавать себе отчет в том, что эти молодые люди во всяком случае не относятся к числу людей с твердыми убеждениями и что существует огромная разница между теми, кто опускает свой избирательный бюллетень за социал-демократов, теми, кто сознательно причисляет себя к социал-демократии, и теми, кто даже готов столкнуться с любыми опасностями, связанными с антимилитаристической деятельностью в армии. Поэтому, учитывая даже таких могущественных союзников, какими могут явиться при разложении дисциплины отмечавшиеся выше «психология», «внушение» и «логика крови», все же нельзя и думать, чтобы приблизительно одна треть армии действительно обладала такими духовными и моральными свойствами, которые сделали бы невозможным или хотя бы затруднительным использование армии для насильственного, противоконституционного и идущего вразрез с существующими правами действия, направленного против внутреннего врага, т. е. против рабочего движения. Менее благоприятное положение для милитаризма может возникнуть, конечно, в случае мобилизации резерва и ополчения, в особенности в случае войны. И вполне справедливо один из военных сотрудников «Форвертса» указывал в октябре 1906 года на то, что среди подлежащих призыву в армию в случае войны резервистов и ополченцев, которые составят тогда приблизительно четыре пятых армии, будет насчитываться по крайней мере миллион человек, ненадежных с точки зрения милитаризма. Конечно, и в данном случае мы должны проявить осторожность и не закрывать глаза на то, что милитаристический массовый гипноз или даже массовый психоз, а также внушение со стороны военных властей могут образовать большую брешь в расчетах этого сотрудника по военным вопросам.

Все, что сделано в этой области, сделано средствами общей пропаганды внутри рабочего движения. В области же специальной пропаганды немецкой социал-демократии, рассчитанной на лиц, подлежащих призыву, до сих пор еще почти ничего