Лужи крови на асфальте расплываются, становясь бледно-розовыми. Сопротивление бесполезно. Всё новые отряды бросаются в атаку, и их кишки наматываются на гусеницы русских танков. Расплата близка – и за детей, задушенных газом в лагерях, и за виселицы, и за разбомблённые города далёкой России. Она явилась сюда, ледяной рукой сжала горло империи, заставив ту высунуть синий язык. Ощущение, что Берлин на наркотиках – в войсках реально обсуждают возможность контрнаступления, шансы отшвырнуть красных до Вислы. Борман и Геббельс заявляют: достигнуто тайное соглашение, союзники повернут оружие против русских[66]. Да никто вас не спасёт, несчастные ублюдки. Надо было сразу соображать, а не слепо рукоплескать своему фюреру, когда он отправил вас покорять страну степей и снегов, откуда за всю её историю не вернулся целым ни один завоеватель.

Солдаты и фольксштурмовцы страшно рады дождю.

Это возможность получить глоток чистой воды, ведь они уже неделю пьют из каналов, жуют листья, делят банку консервов в день на пятерых. На фоне роскоши в рейхсканцелярии (он побывал сегодня и там – пропуск позволяет), где рекой льётся французское шампанское, открываются банки с чёрной икрой и фуа-гра, пожирается истекающая соком норвежская лососина. Фюрер заперся в бункере, а офицеры охраны не отказывают себе в последних наслаждениях. Как на «Титанике» – нижние палубы уже умирали, захлёбываясь в ледяной воде, а на верхних ещё танцевали пары в дорогих костюмах и вечерних платьях. Человек усмехнулся, вспоминая, как полуголая молоденькая секретарша, не успевшая одеться после короткого акта сразу с двумя офицерами, тянула его заняться сексом на кресле, прямо в служебном кабинете, при открытой двери[67]. Он бы, честное слово, с удовольствием поддался соблазну – не железный же, да и подобный шанс выпадает в жизни только раз… Но осторожность превыше всего. В самом конце войны погибнуть проще простого – всем мерещатся шпионы и диверсанты.

Человек в пальто передвигался по Берлину на велосипеде. Мог бы раздобыть и автомобиль, однако всё разворочено взрывами, и хотя несколько шоссе в центре уцелели, между домами с каждым часом проехать всё тяжелее. Офицер на велосипеде больше не вызывает удивления, тем более что бензин положен с сегодняшнего дня только высшим чиновникам и последним танкам «тигр», оставшимся у осаждённых. Дождь почти закончился, с неба падают последние капли… апрель всегда щедр на осадки. В воздухе висит сладкий запах горелого мяса – множество армейских пехотинцев превращены в пепел, их тела погребены под горящими развалинами и никогда не будут найдены. За пару километров до дома Винтерхальтера дорогу преградила тройка пенсионеров: пришлось остановиться. Человек их не боялся – мог бесшумно расправиться со всеми, да и незачем паниковать: наверняка нет серьёзных проблем. Так и оказалось. Призывники из фольксштурма сообщили, что их отряд уничтожен русскими, и попросили «господина штурмбанфюрера» о дальнейших указаниях. Он в глубине души усмехнулся: боже мой, ведь вас не хватятся – идите домой, переоденьтесь, сорвите с рукавов грёбаные повязки с орлом, скройтесь в подвалах у родственников… Но нет, куда там. Приказа же не поступало. Человек в пальто ощупал каждого взглядом. Совсем пожилые люди, один в мундире времён Первой мировой войны, второй напялил французский китель без знаков различия, третий в кургузом пиджачке и порванных мокрых брюках – не битва на последнем фронте империи, а цирк под открытым небом. Из оружия – винтовка с пятью патронами на троих. Посоветовал идти к зданию гестапо на Принц-Альбрехт-штрассе: скоро большевики начнут штурм, любой человек на счету. Пенсионеры прокричали «Хайль Гитлер!» и потащились в сторону центра, волоча винтовку за ремень.

Человек в пальто последовал дальше.

Он осторожно объехал баррикаду, где валялись четверо убитых – два облепленных жужжащими мухами солдата вермахта и двое эсэсовцев: лежат с ручным пулемётом за листом брони, где их настиг русский снаряд, – вероятно, осколки разлетелись веером. Эту улицу больше некому защищать, советские войска пройдут её беспрепятственно. Он прислонил велосипед к полуразрушенной стене ближайшего дома, прошёл к одному из трупов. Мертвец держался уже окоченевшей рукой за гашетку пулемёта, мундир до пояса был залит кровью, половина черепа отсутствовала. Человек отстегнул от ремня покойного флягу, отвинтил крышку, понюхал… вода. Одним глотком уничтожил содержимое. Жажда утолена, можно ехать дальше. Штурмбанфюреру СС по статусу положен спецпаёк – колбаса, сыр, галеты, шоколад… только вот получать их уже непонятно где. В рейхсканцелярии еды навалом, а он не перекусил – торопился. Теперь жалеет – ужасно хочется есть.

Он выполнял заказы давно.

Минус состоял в опасности окружающей среды. Можно погибнуть от шальной пули либо от точного выстрела снайпера, коему ты некстати попался в перекрестье прицела. Плюсы – пожалуй, всё остальное. Человек в пальто брал за операцию двадцать миллионов долларов и давно мог бы уйти на пенсию, прикупив себе в собственность тропический остров или даже небольшую страну, – денег хватало. Но специфика работы заставляла оттягивать отставку всё дальше и дальше. Вот возьму ещё одно задание… потом ещё одно, и теперь точно хватит. Хуже наркотика. Он пересчитывал деньги, понимал, что пора прекратить, – и не прекращал. И ведь расскажи кому из бывших сослуживцев – не поверят. Порой ужасно охота раскрыть тайну – потому и алкоголя давно не принимает: поневоле проболтаешься.

Как правило, заказчик ставил прямую задачу: убрать людей, зашедших слишком далеко. Сунули свой нос не туда. Подобрались чрезвычайно близко. Человек в пальто был предупреждён о последствиях и всегда старался организовать операцию чужими руками – так естественнее. Работодатель зачастую посмеивался над его ювелирными методами. Зачем византийские интриги, не проще ли подойти к объекту и выстрелить в затылок? Город в развалинах, полиция брошена заткнуть дыры на линии фронта, последнему дебилу не придёт в голову анализировать, из пистолета какой марки выпущена пуля. Напрасно. Он должен предусмотреть ВСЁ. Если бы Рауфф дорвался до Лютвица, после обязательно следовало убрать самого Рауффа: тоже натуральным путём, разумеется, – бедняга выпал бы из окна или наступил на мину. И привет, концы в воду. К сожалению, немец и русский – крепкие орешки. Придётся ввести в действие план «Б». Вилла Винтерхальтера заминирована, небольшие бомбы, нашпигованные резаными гвоздями, установлены в нужных местах. При подрыве здание не рухнет – зато есть большая вероятность, что оба ретивых следователя отправятся к праотцам.