— Что, как я думаю, они и сделают, когда она будет в состоянии покинуть дом. Я непременно должна поговорить с ней до того, как гувернантка попытается сбежать из Бранстейна и затеряться на просторах королевства. На альда Нодора, как выяснилось, надежды нет, остальные работники Службы Правопорядка тоже весьма сомнительные помощники, и выходит, что у меня остаетесь только вы… — Али резко осеклась, начиная осознавать, что последнюю часть фразы лучше было бы опустить. — Я имела в виду, что вы помогаете следствию, — смущенно пояснила она. — Организовали полный осмотр шахты, отправили человека на розыски вашего кузена, лично поговорили с племянником моего начальника, а ведь у вас и своих дел предостаточно.

— Здесь мой дом, — ответил Киллиан. — И принятый мною долг — делать все для того, чтобы Бранстейн оставался местом, в котором уютно и нестрашно. Но сейчас это не так.

Алита, с минуту помолчав, огляделась.

— Так куда мы все-таки идем? — повторила она вопрос, на который ей так и не ответили.

— Уже почти пришли, — отозвался собеседник, указывая вперед. — Видишь? То самое место, где видели Карин Лекут и Томиана вдвоем.

— Те цветущие кустарники? — Али с интересом взглянула на изумрудно-зеленые ветки с крупными желтыми цветами. — Действительно очень красиво. Но я бы, пожалуй, трактовала местную легенду иначе. Ведь в ней влюбленные так и не смогли встретиться.

— Однако же в том и смысл, что здесь встречаются другие влюбленные. За себя и за тех. В знак того, что истинная любовь вечна.

— Вы ведь не сами это придумали?

— Разумеется, нет. Так говорится в легенде. Ее не только пересказывали друг другу, но и записали.

— И издали в сборнике преданий Бранстейна?

— Книга называется не совсем так, но суть ты угадала верно. Напомни мне, как будем дома. У нас в библиотеке она имеется.

— А Рону вы сюда приводили?

Алита замолчала, укоряя себя за то, что не прикусила язык раньше, чем эти слова сорвались с губ. И что с ней происходит в присутствии Киллиана Ристона? Куда девается привычная сдержанность, выработанный навык вовремя смолчать, ни словечком, ни жестом не выдавая своих истинных мыслей?

— Нет, а зачем? — с недоумением откликнулся градоправитель.

— Альд Нодор сказал, что сюда обычно приходят помолвленные пары, — неловко пробормотала она, пряча глаза.

— Это традиция, а не закон.

На несколько шагов отойдя от спутника, Али наклонилась, чтобы понюхать цветок. Медовый аромат кружил голову, оживляя в памяти воспоминания о полузабытых мгновениях из детства. Родители живы, мама ставит в печку противни с пирогами, а сестры Дален, в пока еще коротеньких платьях, вертятся рядом, не упуская возможности отведать ягодной начинки из огромного блюда. После ужина Алита, пользуясь привилегиями самой младшей и самой маленькой, забирается на печь, сворачивается клубком под штопаным покрывалом и, пригревшись, засыпает, точно беззаботный птенец в гнезде. И ей снятся самые сладкие в ее жизни сны.

Когда Али подняла голову, в глазах поблескивали слезы, но не те горькие и полные отчаяния, как в спальне Роны или в доме семьи Лекут, а совсем другие. Такие, от которых на омытой ими душе становится легче и появляются силы бороться дальше. Силы продолжать жить.

Любопытно, а каковы детские воспоминания Киллиана и его кузенов?..

— Мне известно о том, что случилось с вашими родителями, — проговорила Алита, когда градоправитель приблизился. — Альда Брилент рассказала. Соболезную вам…

— Кораблекрушение произошло не сегодня.

— И… вы все равно продолжаете любить море?

— Если б ты выросла здесь, как я, то знала бы, что если однажды в твое сердце вошло море, то разлюбить его уже нельзя. Что бы ни случилось. Оно может до основания разрушить привычный мир, может отнять близких людей, но в трудную минуту ты все равно отправишься к нему, чтобы смешать свои слезы с морской водой.

Она почувствовала холодок, пробежавший по спине от его слов. Негромких, уверенных. Али сняла перчатки, пальцы потянулись к цветам и замерли, будто не решаясь коснуться нежных лепестков.

— Хочешь сорвать один на память? — спросил Киллиан.

— Нет… — Алита опустила руку. — А что, с этим тоже связана какая-нибудь примета?

— Если девушка срывает цветы сама, то нет.

— А как же?

— Ей должны их подарить.

— И это будет означать нежные чувства со стороны мужчины, который дарит цветок?

— Именно.

— Постойте-постойте! — Ее осенила догадка. — Я видела засушенный цветок в комнате Карин Лекут, вот только решила, что это желтая роза. Но, возможно… Мог ли ваш кузен сделать девушке такой подарок?

— Про Томиана можно сказать всякое, однако думаю, и ему не чуждо стремление к чему-то чистому, светлому, искреннему…

— Такому, какой была милая отзывчивая девушка, — продолжила Али. — Не мне судить о таких вещах, но, должно быть, из них получилась бы хорошая пара. Если бы не ее легкомыслие и не побеги от надзора родителей и гувернантки…

— Легкомыслие свойственно юности. Я ведь сразу сказал альду Нодору — захоти Томиан всего лишь поразвлечься с кем-нибудь, к его услугам нашлись бы особы совершенно другого сорта… — «Такие, как Кристель Алари, например», — подумала Алита, но вслух ничего не сказала. Только кивнула, вспоминая слова доктора Глоу, который осматривал тело Карин, и признавая правоту собеседника. — Ему ни к чему было соблазнять невинную девушку с риском скандала на весь город, к тому же прекрасно зная, что я такое поведение, мягко говоря, не одобрю.

— Однако жениться он пока не собирался, потому никого из поклонниц и не выделял.

— Но помолвка может длиться и несколько лет. За то время он бы окончил учебу, определился, где хочет остаться — в столице или в Бранстейне. Все могло быть иначе.

— Да, — согласилась Али, комкая в ладонях перчатки. — Все могло быть иначе. И не только у этих двоих.

Киллиан Ристон не спросил, кого еще Алита имела в виду, и она, порадовавшись этому, постаралась отойти от скользкой темы.

— Как вы думаете, почему альд Нодор так уцепился за идею сделать вашего кузена козлом отпущения — лишь из-за племянника?

— Возможно, — отозвался собеседник. — Но не только Томиану, всей нашей семье завидуют. Кланяются, подобострастно заглядывают в глаза, однако каждый будет не против увидеть наше падение.

— Люди везде одинаковы, — заключила Али, вспоминая столицу.

— Пожалуй, — не стал возражать градоправитель.

— А сейчас нам лучше уйти отсюда. Иначе кто-нибудь увидит и донесет новость до остальных в искаженном виде. Хотя мы тоже всего лишь беседуем и смотрим на цветы.