от ножа и заметить место… Потом, наверное, ему надо было вымыть руки.

— Она была нехорошей, — продолжал Тоньо. — Она думала только о мужчинах. Все эти ее вечеринки…

Он бросил взгляд на Кэрри.

— Я с ней ничего не сделал. Даже в ту ночь… Я никогда и ни с одной ничего не сделал.

Он строил некую систему самооправдания, которая отрицала любые половые отношения, но оправдывала убийство. При этом, в присутствии Кэрри, он старался избегать излишних подробностей.

— Те остальные в парке, они тоже все время думали о мужчинах. Иначе, как бы я уговорил их пойти со мной в парк? — сказал он.

Причиной всего этого была его мать, которая меняла мужчин одного за другим. Ведь это только для меня она казалась испуганной и пожилой. Для него же она была единственной близкой ему женщиной, самой красивой, любимой и ненавистной одновременно. Ее похоть казалась ему отвратительной. Он до сих пор наказывал ее предательство.

Когда он замолчал, я вначале не обратила внимания на то, что происходит что-то необычное. Но увидев, что Питер внимательно рассматривает его лицо, я заметила, что глаза у Тоньо закатились и он начал падать навзничь.

— Он уснул или еще что-то — сказал Питер. — Надо взять у него нож!

Стряхнув с себя оцепенение, я потянулась, к ножу… Но тут рука дернулась. Он вздрогнул, как будто по телу прошел электрический ток, и в руке вновь блеснуло длинное тонкое лезвие.

Наш шанс был упущен. Где бы Тоньо ни был в этот момент, он вернулся.

Шестнадцать.

Он стоял передо мной, тяжело дыша, как-будто только что пробежал изрядную дистанцию. На лбу у него выступил пот. Глаза пылали гневом. Впервые за сегодняшний день он чувствовал себя не в своей тарелке.

— Эта скотина… — сказал он. — Почему он суется в это дело?

Может, Дон Педро решил провести еще один сеанс? Или миссис Перес где-то раздобыла денег, чтобы заплатить ему? Он, наверное, вызвал Тоньо так же, как и в прошлый раз, когда разбилась статуэтка Сан-Маркоса.

— У этого нет никаких причин, — сказал Тоньо. — Я даже не знаю его. Какой-то худой старик в голубом тюрбане.

— Доктор Сингх! — воскликнула я. Мне стоило быть осторожнее, но этот тюрбан вывел меня из равновесия. Эта реплика сместила на меня весь гнев Тоньо.

— Ты слишком хитра, леди. Ты купила себе «брухо»!

От напряжения и гнева нож в его руке задрожал. Я яростно запротестовала.

— Я никого не покупала, а доктор Сингх не «брухо», а преподаватель ботаники.

Это удивило его. Нож в его руке перестал дрожать.

— Я встретилась с ним только вчера. Он приехал читать лекции о тропических растениях.

Я вновь вспомнила видавшую виды комнату отеля, запах жаркого и шум Бродвея за окнами, как доктор Сингх насмехался над ящерицами и собачьими зубами Дона Педро. Я вспомнила, как мне тогда показалось, что он сам занимается «брухерией».

Как можно быстрее я попыталась избавиться от этих мыслей, чтобы Тоньо не заподозрил меня во лжи. Но тут он вновь начал терять контроль над телом. Я лихорадочно размышляла. Я представила, как отберу у него нож, как в дом ворвется полиция… Но тут он снова пришел в себя.

— Он хорош, — сказал Тоньо. — Очень хорош. Но я лучше.

Все же эта борьба не прошла для него бесследно. Он с удивлением огляделся вокруг: посмотрел на дверь, на окна, на Питера и Кэрри.

— Пора убираться отсюда, — сказал он.

Мы молча смотрели на него.

— Мы на острове, — напомнила я.

— Здесь есть лодки.

Вероятно, он видел множество вытащенных на берег лодок, когда проходил по пляжу, но я сомневалась, что он может добраться туда через окружение.

Я вдруг почувствовала огромное облегчение. Я решила, что если он уйдет, то мы будем свободны. Правда, он заберет с собой Джоэла… Я попыталась убедить его не делать этого.

— Но ведь ты не сможешь выбраться отсюда. Они вооружены и будут стрелять…

— Не будут, — возразил он. — Я возьму с собой Кэрри.

Я пыталась протестовать. Я умоляла и кричала на него, но ему это было неинтересно. Он любовался собой. Вокруг будут репортеры, прожекторы и телекамеры будут направлены на него. Супермальчик в куртке победит их всех. Это гораздо эффектнее, чем покорно идти в Метьюван.

Доктор Сингх был уже напрочь забыт и Тоньо занимался подготовкой побега.

— Нам нужны будут теплые вещи и деньги. Поторапливайся!

Кэрри попыталась встать, но он усадил ее.

— Сиди. Ты моя заложница.

Мы начали спешные приготовления. Я нашла свой старый теплый плащ и отдала ему свой кошелек.

— Прошу тебя, — вновь сказала я. Дай мне поговорить с инспектором Расселом, тебе же лучше будет.

— Ага, а в это время твой «брухо» опять набросится на меня, — злорадно улыбнулся он. — Не дождешься.

Значит, доктор Сингх только усугубил наше положение. Тоньо понимал, что близилась ночь и рано или поздно он уйдет и атаки доктора Сингха станут значительно опаснее. Чтобы бороться с ним наравне, Тоньо необходимо было вырваться из полицейского кольца до начала следующей атаки.

Он приказал Кэрри одеться, натянул мой плащ и свободной рукой застегнулся. Затем он встал у Кэрри за спиной.

— Скажи им, — скомандовал он мне, — чтобы никто к нам не подходил, а не то Кэрри получит свое. Пусть освободят дорогу. Мы уходим через кухню.

Кухня была ближе к пляжу. Он решил взять одну из лодок.

Я не могла себе представить, что это может произойти в действительности. Его план казался абсолютно безнадежным, но он с легкостью следовал ему.

Когда я промедлила, он схватил Кэрри за волосы и, запрокинув ей голову, легко провел лезвием по ее шее. Она вздрогнула и закричала. Я в шоке смотрела на тонкую красную полоску на шее дочери.

— Скажи им, — в его глазах блестел металл, — и помни, что произошло с остальными.

Как в кошмарном сне, я пошла к двери.

Как только я очутилась на улице, зажглись прожекторы. Я стояла, ослепленная светом, пытаясь разобрать крики людей вокруг. Был прилив. Полоса прибоя была ближе к дому, и его грохот заглушал шум винтов парящего над домом вертолета. Барон на втором этаже опять залаял.

— Прошу вас! — закричала я. Свет погас, а рядом со мной появился инспектор Рассел.

— Ну что,