всех, кто их видит, возвышающихся в одиночестве посреди ныне безлюдных африканских чащоб, не должны сбивать с толку. Если теперь они служат памятником власти и славы древнего царства, то когда-то они играли более приземленную, бытовую роль.

Одна из крепостей королей Мономотапы

Раскопки и тщательный архитектурный анализ показали, что все эти стены изначально стояли вокруг круглых глиняных хижин. Каждая группа стен и хижин образовывали семейный жилой комплекс, отдельно с хижинами для жен и детей, для сна, приготовления еды и встречи гостей. Между ними были дворы, где женщины могли заниматься домашней работой в некотором уединении, и другие участки для ремесленного труда. В самых крупных оградах находились постройки, вероятно, отведенные под церемониальные цели.

Поразительной чертой Большого Зимбабве является то, что его планировка повсюду соотносится с домашним пространством и структурами, предназначенными для проживания людей, их работы или укрытия скота. Нет улиц, а есть просто тропинки между отдельными жилищами; нет площадей для общих собраний, никаких монументальных зданий, рынков или бараков, никаких торговых или производственных зон.

Здания строились бессистемно, по мере спроса на жилье, а вовсе не в соответствии с неким общим, навязанным архитектором, планом. Здесь не было городских стен (исключая более поздние пограничные стены) или укреплений. Не было даже специальных зданий, предназначенных для военных целей. Входы не защищались. Не имелось и внешних укреплений. Наверху стен – никаких перекрытий, препятствующих входу или проникновению за них. Здания не расположены так, чтобы поддерживать друг друга. Единственный случай, когда использовались природные оборонительные черты местности, можно найти в Руинах на холме, построенных на краю утеса. Их планировка явственно напоминает о Мапунгубве и Мапеле и, вероятно, совпадает по времени с ними и самыми ранними зданиями в Большом Зимбабве. На остальные склоны холма можно легко взобраться – они не защищены стенами.

Выбор строительной техники Зимбабве продиктован изобилием глыб, которые сами откалывались и падали с голых гранитных холмов, что окружают поселение. Отслоение – это естественный процесс, следствие слабости кристаллической структуры скал и резких перепадов температуры, но его можно и стимулировать, если разжигать и тушить костры на скалах. Глыбы с параллельными сторонами можно выламывать и в результате получать удобные блоки для строительства. Сложенные аккуратно, они придают фасаду вид почти ровной поверхности, тогда как их внутренние стороны могут оставаться более неровными. Отсутствие скрепляющего раствора и толщина стен придают конструкции гибкость, которая позволяет стыковать ее с соседними структурами и передвигать, не нарушая порядка укладки. Эти методы возведения стен имеют глубокие местные традиции.

В течение всего раннего железного века для жилья выбирались именно такие холмы, усеянные валунами, столь характерными для ландшафта плато. Пространства между валунами заполнялись упавшими камнями, чтобы улучшить их природные защитные свойства. Позже каменные стены все еще рассматривались просто как внешние ограждения. Их не воспринимали как структуры, несущие нагрузку. На них не было крыш. Они не были частью жилых домов. Стены не соединялись друг с другом. Фасады стен не приводили в соответствие с внутренним заполнением. Общий планировочный базис зданий покоился на долгих и постоянно изменяющихся изгибах. Они воспроизводили формы заслонов и оград, которые можно найти в любом рабочем африканском поселке. В них не было даже намека на регулярность или повторяемость. Это базовая и необычная концепция каменных стен, с трудом воспринимаемая западным умом, отражает полную культурную изоляцию строителей.

Хотя в техническом отношении методы каменщиков за годы и века мало изменились, растущая элегантность их построек и улучшение в обработке материалов очевидны. В стенах более позднего времени блоки пригнаны тщательнее и лежат горизонтальными рядами, регулярность которых можно проследить на значительных расстояниях. Фасады этих блоков обработаны так, чтобы придать им вместе вид единой ровной поверхности. Каждый ряд блоков чуть отступает назад по сравнению с нижним; таким образом, вся стена постепенно склоняется назад в элегантном изгибе. Эти уступы образуют изящную и совершенно оригинальную, чисто местную систему составных, постепенно увеличивающихся изгибов.

В углах дворов строились террасы с платформами. Возводились башенки и низкие цилиндрические алтари. Входные проемы удлиняли и делали более узкими за счет добавления низких, полукруглых «бастионов» внутри них, часто с пазами для деревянных дверных косяков.

Некоторые стены были украшены линиями наклонных блоков, образующих зубчатые или стропильные узоры. Один вход имел ряды разноцветных камней. Наверху внешних стен ставили цилиндрические башенки и вертикальные монолиты из естественного или обработанного камня. В жилых хижинах делались толстые глиняные стены с отполированным фасадом. Очаги, платформы, сиденья и полки для посуды внутри были сделаны точно таким же способом. Были и закругленные бордюры, которые защищали подножия вне стен от разрушения и эрозии.

Глину использовали так же щедро и для тех же целей, что и камень. В обоих случаях целью было произвести впечатление, а не защитить или создать удобства для жилья.

Обитатели каменных зданий Большого Зимбабве могли исчисляться сотнями, но не тысячами. Если Эллиптическое здание, как самая крупная и наиболее внушительная постройка, воспринималась как дворец правителя, то другие постройки можно рассматривать как жилища его придворных: родственников, управителей, жрецов и чиновников, узкий круг ближайших администраторов. Остальную часть поселения, занимающую примерно 100 квадратных метров, населяли крестьяне, ремесленники и мастеровые, жившие в мазанках, от которых не осталось даже следов на поверхности. Сохранился только мусор от них в виде золы, костей и осколков посуды. Широкомасштабные раскопки вне оград, которые могли бы пролить свет на демографию, экономику, технику земледелия и социальную структуру комплекса еще до сих пор не проводились…

Центр экзотических украшений

Археологическая реконструкция развития Большого Зимбабве по-прежнему целиком основывается на воспоминаниях тех, кто рылся в руинах этого поселения в конце XIX в. Их находки показывают, что Большой Зимбабве был центром ремесел и производства. Здесь работали с золотом, медью и железом. Тигли и инструменты, которые использовали для превращения металла в тонкую проволоку для ручных и ножных браслетов, нашли среди мусора в Руинах на холме и Эллиптическом здании. Золотые бусины, золотая проволока и тонкие золотые пластинки, которыми покрывали деревянную вещи с резьбой, были также обнаружены в большом количестве. Железные изделия найдены на полу пещеры в Руинах на холме. Также неподалеку находились остатки плавильных печей.

Из мыльного камня местные жители вырезали плоские, широкие блюда. Их бока украшались резным узором: витые пересекающиеся нити или – по фризу – изображения длиннорогого скота, зебр или бабуинов. Монолиты увенчивались резными изображениями стилизованных птиц. Все это представляло собой зарождающийся скульптурный стиль. У него не было явных предшественников и последователей.

Терракотовые статуэтки