После совещания Удет подозвал фон Вольфи и передал ему приказ прибыть в Грисхайм, где предстояло пройти обучение и принять новый самолет, который создавался там под руководством инженера Дегеля. Решением Удета второй из планируемых к выпуску Ме.323 предназначался для передачи его в NJGr.1.

– Так как вас часто перемещают и рассредотачивают, получишь транспортную машину, чтобы ускорить переброску на новые площадки. В дальнейшем планируем, что в Узедоммере будет базироваться полный штаффель таких самолетов.

– Яволь!

Разговор происходил при всех, включая Ешоннека, Мильха и Геринга, поэтому Удет повернулся к начальству и объяснил ситуацию:

– Герман, я тут подумал, что надо отработать задачи по снабжению наших частей, особенно в плане операций в Африке. Фон Вольфи – человек ответственный, думаю, не подведет и составит примерные расходы по таким операциям. Заодно погоняет новую машину и напишет рекомендации по эксплуатации, как с Bf.110.D. Ведь он прав оказался, а Вилли нам голову дурил. Думаю, что и сейчас тем же займется.

Неожиданно подключился и Мильх, который тихо ненавидел Мессершмитта, и хотя Удет ему не нравился гораздо больше, но если враг бьет моего врага, то он становится немного другом. Ненадолго.

– Думаю, что войсковые испытания этому тряпочному самолету не помешают. Хорошо, что в карман к моторостроителям не лезут, машин требуется все больше и больше, и важно не сорвать ритм поступления комплектующих на сборочные заводы, а тут такого монстра лепить начинают. Топлива не напасешься!

Геринг чуть заметно кивнул и поднял маршальский жезл, с которым расставался только во сне, ко лбу. Это означало, что он согласен и дает добро.

«Шторьх» Вольфганга приземлился на знакомом аэродроме в Грисхайме через шесть часов после этого разговора. У Дегеля еще и конь не валялся, в ангаре стоят две машины, у которых столяры с вагонзавода лобзиком выпиливают отверстия для установки четырех и шести двигателей. Ме.323 оказался планером Ме.321 «Гигант», построенным для операции «Морской лев», которая отменена. По сравнению со стоящими неподалеку «гигантами», уже заметны переделки: изменена центровка и отсутствует задняя опора. Довольно уродливое четырехколесное шасси у одного и целая батарея – пять колес с обоих бортов – у второго. По два передних колеса с каждой стороны имеют меньший диаметр и управляются. Шасси не убираемое, с рычажной подвеской. Заметив, что фон Вольфи пристально уставился на него, сбоку подошел инженер Дегель и уточнил, что колеса будут закрыты обтекателями, чтобы уменьшить сопротивление.

– Между колес надо бы что-нибудь поставить, иначе эдакий парашют получится. Когда примерно планируете первый вылет? – задал вопрос Вольфганг.

– Герр гауптман, я понимаю ваше нетерпение, но точной даты пока назвать не могу, ближе к зиме.

– Ну, тогда прилечу сюда ближе к зиме, – недовольно ответил фон Крейц, махнул правой рукой, отдавая честь, и зашагал к диспетчерской, чтобы заявить перелет в Штральзунд. Там наткнулся на бывшую секретаршу Розмари Велинг, уже в унтер-офицерской форме.

– Здравия желаю, герр гаупман!

– А, Розмари! Как поживаете? И уже унтер!

– Завтра я уезжаю на Восточный фронт, герр гауптман. Я добилась перевода. Так что надеюсь сегодня увидеть вас на вечеринке по этому поводу. Пожалуйста!

– Увы, унтер-офицер Велинг, я улетаю обратно, самолет, за которым я прилетел, еще не готов.

– Очень жаль, господин гауптман, я правда очень хотела вас увидеть, писала несколько раз рапорты о переводе в ваш полк, но всегда получала отказ. И сегодня это было бы подарком. Сделайте мне его, герр фон Вольфи.

Что-то очень жалобное проскользнуло в словах Розмари, Вольфгангу стало немного неудобно за разорванные рапорты о переводе, которые он регулярно получал из Грисхайма. Он кивнул, но через некоторое время передумал и все-таки заказал вылет. Розмари прибежала к самолету, когда «шторьху» уже прогревали двигатель. Глаза были на мокром месте.

– Розмари, я не свободен, – Вольфганг снял левую перчатку и показал кольцо.

– Я знаю, о вашей свадьбе много писали, но мое сердце принадлежит вам и фюреру. Увидимся на параде в Москве. Я всегда буду любить вас, Вольфганг.

– Удачи, Розмари! Прощайте!

– Не говорите так, скажите: «До свидания»!

– До свидания.

«Вот дура-воительница! “Увидимся на параде в Москве!” Вы ее сначала возьмите!» Из-за больших потерь в бомбардировочной авиации над Москвой 11 августа налеты на столицу СССР были отменены. Пятого сентября, из-за захвата передовых аэродромов на островах Эзель и Даго, и Красная Армия лишилась возможности наносить удары по Берлину.

К концу сентября, завершив окружение немецкими и финскими войсками Ленинграда, разгромив русских под Киевом, немецкое командование спешно перебрасывает под Смоленск от тысячи семьсот до двух тысяч танков, четырнадцать орудий, восемьсот самолетов. Там сосредоточена группа армий «Центр» численностью около двух миллионов человек. У обороняющихся миллион с четвертью штыков, около тысячи танков и одиннадцать тысяч орудий всех калибров. Численное превосходство было за немецкими войсками, на их стороне был и моральный перевес. Гитлер и Геббельс обещают победу уже осенью, и заказаны пригласительные билеты на парад на Красной площади. Пачку этих пригласительных Вольфганг видел в управлении люфтваффе. Геринг не забыл вручить Вольфгангу и Карин два таких.

Тридцатого сентября объявили, что семьдесят восемь немецких дивизий начали генеральное наступление на Москву. В рядах противника паника, советское правительство убегает из Москвы. Победа не за горами, требуется еще один небольшой нажим, и «восточный колосс» будет повержен. В Висмаре появились первые пленные, их задействовали при разборе завалов на заводах Дорнье. Вшивые, голодные, подбирающие окурки, они своим видом вызывали у немцев омерзение, что и всячески демонстрировали простые немецкие граждане. Активно обсуждается тема поставок восточных рабов для работ на заводах и стройках. Готовятся лагеря для них. Ожидается, что первые поставки начнутся в октябре.

Слыша такие разговоры практически ежедневно, Вольфганг уже не реагировал на их содержание. Идея расового превосходства отлично легла на подготовленную почву и дала активные всходы. О том, что расплата неминуема, еще никто не задумывается. Все примеряют на себя «римские тоги», готовясь стать рабовладельцами.

Вторая танковая группа генерала Гудериана стремительно прорвала фронт на двести километров в глубину за четыре дня и захватила Орел. Но на следующий день с помощью установок залповой стрельбы БМ-13 и удара одной танковой бригады, кампфгруппа Гудериана была разгромлена. Тем не менее Брянский фронт получил приказ на отход на вторую полосу обороны по реке Десна. Шестого октября действия русских сорвали запланированное наступление на Тулу.

Через пять дней после Гудериана в бой пошли 3-я и 4-я танковые группы под Вязьмой. Завершив окружение тридцати семи дивизий русских седьмого октября, обе танковые группы продолжили наступление в направлении Можайска. Пятнадцатого октября началась эвакуация населения и заводов города Москвы. Возникла паника, грабежи, о чем с удовольствием передавал Геббельс. Германия ликовала.