и тёщи, присланного через кассира. А сам, и впрямь, как раз таки отсутствием своих «демониц» и наслаждался, бдел мораль в заведении мадам Колетт. Так и не подошёл ни разу к тому чёртову «биоскопу», так и не выяснил, что…

– Это он и есть! – раздражённо махнул белой перчаткой тайный советник Рябоконь на своего помощника, с готовностью распахнувшего папку с предписанием: «Установить негласный надзор и незамедлительно сообщить…»

Пристав, в свою очередь, гадючьи сузив глаза, зашипел на усача околоточного, на чью служебную совесть было возложено самостоятельно разбираться со всеми бумагами, «входящими» по розыску и надзору.

Тот неуклюже звякнул шпорами в прорезях галош, без толку отдал честь двуперстием к губернскому гербу на чёрной фуражке, заморгал, не зная, что сказать. Ведь только из пьяного любопытства и разбирается корреспонденция такого рода. «…А когда пить теперича? Война».

– Вот же бестолочь! – демонстративно и декоративно осерчал пристав на чёрный столб околоточного с красными кантами по борту мундира и шароварам. – Потерял, поди? На махру извёл?

Он выхватил из-за пазухи надзирателя, застёгнутой на крючки, латунный свисток на шнурке и рискованно вставил его в прокуренные усы околоточного.

Городовой, не сдержав вздоха, виновато присвистнул.

– Позвольте взглянуть, ваше превосходительство?.. – После этаких «дисциплинарных мер», как ни в чём не бывало, поинтересовался архиповский пристав, видимо, посчитав инцидент вполне исчерпанным.

– Да уж, извольте… – махнул рукой Рябоконь.

«Из затребованных Вами сведений по уголовным делам в городах и селениях, где в отделениях полиции регистрировался передвижной биоскоп “Иллюзионъ” г-на Велюрова Э. В., интерес представляют следующие случаи криминального характера:

Царское Село. Петербургский округ.

Разъезд конной полицейской стражи был обстрелян неизвестными при углублении в часть парка, не охраняемую дворцовой полицией. Упомянутый Вами аттракцион в это время располагался на окраине парка, в удалении от дач Царского Села. Найдены гильзы от пистолетных патронов “парабеллум”.

Торопец. Псковской губернии.

В реке Торопец, спустя три дня по невыходу на службу, найден уездный исправник – связан и, по заключению врача, избит после застолья. Со слов семейных, в последний раз его видели отправляющимся к хозяину передвижного синематографа, что после никакими свидетельскими показаниями не подтвердилось…

Луки. Смоленской губернии.

Студент Горного института Феоктистов В. В. член РСДРП(б) и сексот Смоленского жандармского пункта, донёс пунктовому офицеру Беркову о подозрительном пользовании рабочими передвижного синематографа теодолитом. Сведения, как не представляющие интереса для собственно политического сыска, были переданы вахмистром Берковым в Охранное отделение полиции.

Могилев.

Пропал без вести мальчик Ваня Пропойцев 13 лет лоточник, торговавший пивом и сушёной рыбой по уговору хозяина с владельцем передвижного синематографа во время вечерних сеансов. Из опроса свидетелей никаких сведений, заслуживающих внимания, не выявлено, разве что накануне пропажи мальчик рассказывал товарищам небылицы про то, как герои фильмы по ночам разговаривают на птичьем языке. Но это почти наверное детские выдумки.

Гостинец. Гомельского уезда.

Пропал без вести губернский секретарь после того, как, объезжая вверенный ему участок в селении Гостинец потребовал от хозяина ярмарочного “биографа” явиться с ним к участковому приставу. Сам г-н Велюров Э. В. в полицейский участок явился в тот же день, но о пропаже полицейского чиновника, с его слов, ничего не знал.

Карачёв. Орловской губернии.

Из отчёта станового урядника следует, что служащие синематографа “Иллюзионъ” самым подозрительным образом измеряли землю, прибегая к землемерским инструментам якобы для расположения своего шатра должным образом. А также отдавали местному механику Осипу Идискину в ремонт устройство, назначение которого механик определил как кривошипный привод от мотора к другому механизму, который он уже определить не смог. Поскольку на другой день был найден с проломленной головой и в беспамятстве, а спустя ещё день, умер в земской больнице…»

– Прочитали? Что скажете? – рассеянно поинтересовался тайный советник, отводя рукой зелёную занавесь входа.

– Даже не знаю, что думать, – пожал пристав плечами, возвращая бумагу в папку адъютанта его превосходительства. – При желании все эти случаи можно назвать никак не связанными с заведением господина Велюрова…

Тем не менее на шатёр он посмотрел исподлобья, недоверчиво, и даже подтолкнул вперёд себя околоточного.

– Можно, – хмыкнул Андрей Миронович. – Но вот мой Серафим нарочно перерыл кучу провинциальных донесений, чтобы найти эту связь.

Серафим самодовольно зарделся, отчего стал вовсе похож на Рембрандтовского Амура.

– И что, нашли, господин подпоручик? – с сомнением покосился на него пристав.

– Э… – замялся Серафим. – Первое, что напрашивается, это, пожалуй, чрезмерная их озабоченность…

– Землю, – вдруг нерешительно подал голос околоточный.

– Что землю? – обернулся тайный советник.

– Землю они ссыпали в эти вот лужи, – кивнул через зелёный погон унтер. – Да всё без толку, только грязи развели.

Рыжие топи с торчащими, как обломки кораблекрушения, досками, дощечками худых бочек, битыми ящиками и распотрошёнными корзинами…

– И много? – прицельно прищурился Андрей Миронович. – Землицы-то кинули?

– Так, подводу. А то и не одну, – с готовностью рапортовал околоточный. – Три дня засыпали, и нет чтобы камнем пересыпать, чтоб устоялось…

– Так что ж ты не доложил, олух! – яростно зашипел пристав, заметно радуясь возможности списать недосмотр.

– Землемерные расчёты, вывоз земли, – склонился рослый Серафим к серебряному погону тайного советника с тремя лучистыми звёздочками. – Подземелье надо искать, ваше превосходительство.

– Да, это… – скривил тонкие губы советник. – Вон, даже господину приставу ясно, а не только городовому.

Сделав вид, что не расслышал язвительного замечания, господин пристав нырнул вперёд городового за зелёную кулису входа.

– Есть тут кто?

– Положим, есть, – глухо раздалось из сумрака. – Так что не обессудь.

На миг приставу показалось, что даже шатер вздрогнул, хлопнул серым брезентом, раздувшись от выстрела.

– Мать твою!.. – выкатился он спиной назад из-за кулисы.

Кабинетные разговоры.

Петроград. Дворцовая площадь. МИД. Кабинет А. И. Иванова

Ротмистр Буровский выглядел как офицер, только что вернувшийся с боевой операции, в которой он был к тому же ранен.

Собственно, так и было, повязки на голове и руке ему меняли уже в литерном поезде, на котором он меньше часа тому прибыл в Петроград. И, не успев даже как следует привести себя в порядок, явился в МИД.

Статский же советник был одет с подчёркнутой аккуратностью, гладко выбрит и причёсан волосок к волоску, но припухшие веки, сеточка капилляров в глазах и чуть заметно подрагивающие руки выдавали хроническую усталость и недосыпание.

В этот ранний час Алексей Иванович был в кабинете один, только в «предбаннике» обхаживали два телеграфных аппарата секретари. Если вид измятого и забинтованного Буровского их смутил, вида оба асессора, различимые только по именам – один откликался на Василия, второй на Базиля, – не подали. Василий только указал на дверь Ивановского кабинета, а Базиль добавил: «Ждёт-с».

Статский советник действительно ожидал своего резидента, специалиста по балканским и ближневосточным делам, однако же не мог удержаться, чтобы не воскликнуть:

– Роман