Сюзанна пришла к выводу, что он решил забыть о том, что произошло между ними прошлой ночью. Эта мысль опечалила ее. Она мечтала о его объятиях и не ожидала, что эмоциональное отчуждение произойдет так быстро.

Когда сгустились сумерки, они разбили лагерь на опушке, неподалеку от дороги. Джедидая развел костер и отправился к ручью, чтобы набрать воды, а Сюзанна принялась вытаскивать из седельных сумок все, что требовалось для приготовления ужина.

Она как раз доставала сковороду, когда услышала за спиной шаги. Схватив чугунную сковороду, она круто развернулась. На краю опушки стоял Джедидая, держа в руке котелок с водой. Его брови иронически приподнялись.

– В чем дело, дорогая? – поинтересовался он, забавляясь ее воинственным видом.

Сюзанна медленно опустила сковороду, сердце бешено колотилось у нее в груди.

– Я не знала, что это ты.

Он посерьезнел и подошел ближе.

– Мне следовало оставить тебе ружье.

– Что толку, я все равно не умею стрелять, – сказала она.

– Не умеешь? – удивился Джедидая. Опустившись на колени, он поставил котелок на землю рядом с хворостом, который собрала Сюзанна.

– Не сказать, что совсем не умею, но близко к этому.

Он недоверчиво уставился на нее:

– А зачем тогда я давал тебе свой «кольт»? Ты же говорила, что умеешь стрелять.

Она пожала плечами и отвела глаза.

– В большинстве случаев достаточно одного вида женщины с револьвером, чтобы отпугнуть нападающего. Кроме того, каждый может попасть в цель с двух шагов.

– Ты чертовски рисковала. – На его лице отразилась смесь раздражения с беспокойством. – Ты вообще никогда не стреляла?

– Никогда, – заявила она. – Отец показал мне, как это делается. Он считал, что это может охладить пыл назойливых ухажеров и удержать их в рамках приличий. Просто я не намерена стрелять в тех, в кого целюсь.

Джедидая выпрямился.

– Не могу поверить, что на свете есть что-то, чего Сюзанна Калхоун не умеет.

– Никто не может уметь всего.

Он одарил Сюзанну плутовской улыбкой.

– Ради Бога, ты портишь мое представление о тебе.

Он явно шутил, но Сюзанна отнеслась к его словам серьезно.

– Я слышала это от многих мужчин, – сказала она, пожав плечами. – Представление – это идеал, которому не может соответствовать реальная женщина.

– Не сравнивай меня с олухами, которые ухлестывали за тобой, – резко отозвался Джедидая. – Я знаю, что ты собой представляешь, Сюзанна Калхоун, до последней частички твоей страстной, изобретательной и упрямой натуры.

Яростные нотки в его голосе озадачили ее.

– У меня и в мыслях не было сравнивать тебя с кем-либо, – сказала она, удивленно глядя на него.

– Весь день я пытался не думать о тебе, – продолжил Джедидая. – Моя обязанность – защищать тебя, но, клянусь Богом, я теряю всякую бдительность, когда смотрю в твои глаза.

– Так вот в чем дело, – сказала она с явным облегчением. – А я боялась, что ты сожалеешь о вчерашней ночи.

– Не слишком. – Огонь, пылавший в его темных глазах, заставил Сюзанну шагнуть вперед. Пульс ее участился, когда он взял ее за руку.

– Что это вселилось в тебя? – восторженно выдохнула она, когда он притянул ее в свои объятия.

– Ты. Ты вселилась в мою плоть и сознание, так что я ни о чем не могу думать, кроме тебя. И единственное мое желание – снова заняться с тобой любовью.

– Здесь? – Она огляделась по сторонам.

– Да, прямо здесь. – Он крепче обнял ее. – И прямо сейчас.

– Боже… – Джедидая не дал ей договорить, заглушив ее слова поцелуем.

Сюзанна обвила его шею руками и отдалась страсти, туманившей ее голову и заставлявшей колени подгибаться.

Джедидая знал, что должен дать ей отдохнуть. После долгой скачки, последовавшей за ночью любви, Сюзанна, возможно, еще не восстановилась. Но ему хотелось касаться ее. Хотелось видеть ее, пробовать на вкус, познать каждую ее черточку, прежде чем ему придется уйти из ее жизни.

Он потянул за ленту, стягивавшую ее волосы, позволив им рассыпаться по ее плечам, и постарался убедить себя, что завтра никогда не наступит. Единственное, что существует, – это этот момент и это место.

Он прервал поцелуй и заглянул Сюзанне в глаза. Затем принялся расстегивать пуговицы на ее блузке, заставляя себя не спешить, хотя его пальцы дрожали от нетерпения.

– Скажи мне, если тебе будет больно, – сказал он. – Нам не следует заниматься этим так быстро после прошлой ночи.

– Нам следовало заняться этим раньше. – Сюзанна привстала на цыпочки и поцеловала его в губы.

– У тебя там, наверное, еще не зажило. – Джедидая развел в стороны полы ее блузки и обхватил ладонями упругие груди, прикрытые простой хлопковой сорочкой.

– Зажило. – Выгнув спину, она теснее прижалась к нему. – Займись со мной любовью, Джедидая.

Он склонился к ней и прошептал, покусывая ее ухо:

– Не в моих правилах отказывать дамам.

Сюзанна вздрогнула, покрывшись мурашками возбуждения, когда его губы двинулись ниже, щекоча усами чувствительную кожу шеи.

– Не могу поверить, что можно так сильно хотеть женщину, – промолвил Джедидая, прижавшись губами к основанию ее горла. – Это какое-то безумие.

– Мне нравится это безумие, – отозвалась она, вцепившись в его плечи.

– Боже, как мне хочется оказаться в тебе. – Джедидая нетерпеливо дернул блузку Сюзанны, вытаскивая ее из-под пояса юбки.

Сюзанна помогла ему, высвободив руки из рукавов и позволив блузке упасть на землю. С признательным возгласом Джедидая заключил ее в объятия и осыпал жаркими поцелуями соблазнительные округлости, выступавшие из выреза сорочки. Затем обхватил ее грудь ладонью и нежно сжал. У Сюзанны вырвался долгий прерывистый вздох.

– Спокойно, милая, – прошептал он, потянув вниз вырез ее сорочки, затем склонил голову и взял в рот обнажившийся сосок.

Сюзанна застонала.

– Я знаю, что ты хочешь, – произнес он, взяв ее руку и прижав к своему затвердевшему естеству. – Коснись меня, Сюзанна. Почувствуй, что ты делаешь со мной.

– Это похоже на чудо, – сказала она. – То, как изменяется мужское тело.

– Чудо в том, что мне удается сдерживаться. Я хочу тебя так сильно, что испытываю боль.

– Тебе больно? – спросила Сюзанна, осторожно поглаживая его.

– Мне слишком хорошо, – сказал он. – И я изо всех сил стараюсь не шокировать тебя.