— Почему не верил?

— А ты почему так боялась своих снов с моим участием? Мы ведь там не в карты играли? — вопросом на вопрос ответил Райан, внимательно смотря мне в глаза.

— Нет, не в карты, — пробормотала в ответ, а потом решительно добавила. — Мы любили друг друга среди песков и прозрачных вуалей. Там, где ярко светит оранжевое солнце, растут диковинные деревья с голыми стволами и пышными макушками, где величественно стоят жёлтые дома с красивой разноцветной мозаикой.

— Я отвезу тебя туда, — вновь произнёс Обсидиан. — У меня тоже есть дом с мозаикой и собственным бассейном. Мы будем плавать в нём жаркими днями. Наслаждаясь прохладной водой и поедая сладкие фрукты. Я буду ласкать твоё тело, окружённое прозрачной водой. Буду любить тебя.

Он произносил это таким вкрадчивым голосом, что у меня дыхание перехватило, а во рту пересохло от желания и предвкушения. О да, я бы с радостью там оказалась. Вместе с ним.

— Но сначала ты должна мне кое-что пообещать, — продолжил спокойно Райан. — Как только придёт помощь, и мы уйдём из деревни, ты немедленно отправишься в столицу и будешь там ждать меня. Пообещай мне.

— А ты вернёшься сюда?

Райан осторожно коснулся моей груди, там, где кожа была красной и болезненной после ожога.

— Это мой долг.

— Но…

— Я не могу больше рисковать тобой, слышишь, — перебил меня мужчина. — Не хочу потерять тебя. Обещай мне, Лика. Обещай, что дождёшься меня в столице.

— Ты знаешь, кто такие болотники? — ушла я от ответа. — Твой учитель ведь сказал тебе о них, не так ли?

Конечно, он понял, что я сделала, нахмурился, но ответил:

— Да, сказал. Сказал, что мой долг отправиться на родину. Ей грозит опасность и мой долг помочь землякам. Именно поэтому я прибыл в империю и именно поэтому оказался здесь в роли обычного куратора.

— А как же твоя семья? Твои родственники?

— Настоящая семья осталась в пустыне, там мои друзья и братья. А здесь… Кровные узы сильны, но не настолько, чтобы вычеркнуть из памяти тридцать лет счастливой жизни. Родители погибли много лет назад во время первого переворота, незадолго до того, как меня отправили в пустыню на учёбу, дед и бабка ушли из жизни примерно года четыре назад. Из ближайших родственников остался лишь двоюродный брат, но мы с ним не общаемся.

— Обида?

— Нет, мы просто разные. И он достаточно умный человек, чтобы понять это и не настаивать на повторной встрече. Это долгая история, Лика, и когда-нибудь я обязательно тебе её расскажу. Но не сейчас. Единственное, о чём прошу, не подвергай себя больше риску. В столице мой брат позаботится о тебе, даст кров.

Это было так заманчиво, но я ни на секунду не забывала о том, кто я есть на самом деле и чем это может грозить для всех.

— Я постараюсь. Ничего обещать не могу, но постараюсь, — ответила ему максимально честно.

Мой ответ ему не очень понравился, но спорить Райан не стал, лишь вздохнул, привлёк к себе и поцеловал.

Постепенно поцелуй стал более глубоким. Усталость, которая совсем недавно сковывала всё тело, исчезла. Пламя страсти взыграло в крови, а дыхание участилось. Слабо простонав, я обхватила его лицо руками и с головой окунулась в водоворот чувственности и наслаждения.

Невероятно быстро прошла эта ночь, полная сладких мгновений, жарких прикосновений, прерывистого шепота, судорожных вздохов и тихих стонов-вскриков. Казалось, весь мир жил в одном с нами ритме, то замирая, то убыстряя свой темп. Я потерялась во времени, в ощущениях… в своём мужчине.

Да, я уже считала его своим. По-другому было просто невозможно. Пусть мы были знакомы совсем недолго, пусть Обсидиан совсем ничего не знал обо мне, но всё это казалось таким пустым и несущественным.

«Скажу!» — кричало сердце и разум эхом вторил ему. Впервые всё внутри во мне пришло к согласию и знало, как дальше поступить.

Я верила Райану, верила, как сама себе. И дело было не только в том, что мы стали так близки, не в том, что я, кажется, влюбилась по уши в этого сильного и таинственного мужчину. Просто Обсидиан столько раз за этот короткий промежуток времени доказал, какой он на самом деле: сильный, смелый, решительный и честный. Такой человек не предаст. Он поймёт примет меня такой какая я есть на самом деле.

Наша ночь прошла тихо и без происшествий. Признаюсь честно, мы сегодня почти не спали. Нет, мы не занимались любовью часы напролет, не в силах оторваться друг от друга. В довольно длительных перерывах мы просто лежали рядом и молчали, наслаждаясь этой тишиной. Кто бы мог подумать, что молчать вместе — это такое счастье. Говорить не хотелось. Лишь изредка невесомо касались друг друга. Я наслаждалась его крепким и сильным телом и прислушивалась к собственным эмоциям, пытаясь понять, что во мне изменилось сейчас. А Рай просто прикасался. Словно никак не мог поверить, что всё это не сон. Я и сама не верила. Поэтому покой длился недолго. Мы вновь бросались в объятья друг друга, словно пытаясь доказать всему миру и самим себе, что всё это не выдумка, и мы действительно вместе.

Иногда я проваливалась в сон, такой быстрый и неуловимый, что сложно было понять был ли он на самом деле или нет. Засыпала, чтобы вынырнуть из него в сладкую негу дурманящих поцелуев и обжигающих прикосновений.

Зова больше не было. Болотники молчали, не предпринимая никаких попыток вновь попытаться вытащить нас из деревни. Либо они поняли бесполезность своих действий, либо задумали что-то еще.

Райан ушёл на рассвете, когда оранжевое солнце лишь лениво показало свой краешек над вершинами деревьев, сонно освещая мёртвую деревню и даря новый день и новые испытания.

— Спи, — он нежно поцеловал меня перед тем, как уйти, и я завозилась под теплым одеялом, пытаясь дотянуться до него и обнять. — Проверю завесу и посмотрю, нет ли ещё наших. А ты спи.

Я сладко зевнула и послушно закрыла глаза. Но уснуть так и не получилось. Без него постель казалась холодной и пустой, утро безрадостным, а моя жизнь… Без него всё просто теряло краски. И сама удивилась этим своим мыслям. Ведь ничего не предвещало подобных чувств и эмоций. Я ведь хорошо помнила, как совсем недавно говорила ему, что он совершенно не в моём вкусе.

Произнесённые слова заставили щеки вспыхнуть и отвернуться, пряча лицо в подушку. Какой умной я тогда себе казалась. Умной и независимой.

— Глупая, — прошептала я той Лике и вздохнула.

Надо вставать, всё равно ведь не усну.

Яркий солнечный лучик пробрался сквозь лёгкую занавеску в мелкий цветочек и упал на кровать, согревая пустую постель. Я осторожно коснулась места, куда он светил, ощущая приятное тепло.

Улыбнувшись сама себе, поднялась и сладко потянулась, чувствуя лёгкую слабость и ломоту во всём теле. Не мешало бы искупаться, но пока это невозможно.

Быстро одевшись, я умылась ледяной водой из тазика, туго заплела косу и направилась к Дарену, который продолжал спать в своём закутке за печкой.