И немногие враги, оставшиеся с незапамятных времен. Враги, убивать которых пока нельзя.

Остальные называли его Меч. Ему было все равно.

* * *

– Девятое сомнение – это Вэйше, – сказал Эльрик вместо «доброе утро».

Легенда села, натягивая на плечи плащ.

Они начали спать вместе, как только похолодало. И ночью, рядом с шефанго, было тепло. Порой даже слишком тепло, когда к жару, что шел от Эльрика, добавлялось совсем некстати ее, Легенды, похотливое томление. Но что тут сделаешь? Красивый мальчик. Даже в те жуткие дни, когда она его боялась, какая-то часть сознания все равно мяукала мартовской кошкой.

Мда. Красивый мальчик. Только была у мальчика дурная привычка вставать еще до рассвета. То есть в самый холод он и просыпался. Очень скоро и Легенде становилось не до сна. Уснешь тут, пожалуй, когда каждая косточка от холода дрожит.

– Слушай, вы все так мало спите? – спросила она недовольно.

Смотреть на де Фокса и то было холодно. Этот ненормальный каждое утро не просто умывался – мылся. Хуже кота, честное слово. Коты хоть языком теплым вылизываются. А Эльрик в воде ледяной. И чем выше они поднимались, тем холоднее вода становилась. Легенда подумывала уже о том, чтобы вовсе бросить дурную привычку умываться по утрам, да как-то неловко было. Парень моется, а она даже на лицо не поплещет?

– Вы – это кто? – спросил Эльрик, доплетая косу.

– Шефанго. – Легенда спрятала нос под плащом.

– Не знаю. Кто как. Мне четырех часов хватает. А что?

– Холодно.

– Разминайся, – без всякого сочувствия посоветовал де Фокс. – Знаешь как согревает!

– Ну-ну, – уныло кивнула эльфийка. – Померз бы так, как я, я б на тебя посмотрела.

– Мне холодно, только когда страшно, – сообщил Эльрик. И принялся разводить костер. – Мы вообще-то на севере живем. Там льды всякие, вечная мерзлота, северное сияние опять же. Слышала о таких краях?

– Только в сказках. – Волоча за собой плащ, эльфийка перебралась к разгорающемуся огню. – И жить там нельзя. Опять врешь?

– Нет, – де Фокс покачал головой, – не вру. Мы правда там живем. Мы такие, ну вроде амфибий. Не совсем, конечно, но близко. Дельфины нам тоже сродни. В общем, купаться любим – страсть. А холодно вокруг… тоже страсть. Вот и пришлось приспосабливаться.

– Так прямо во «всяких льдах» и купаетесь?

– Зачем во льдах? – Эльрик говорил серьезно. – Подо льдами. В полынью ныряешь и вперед. До следующей.

– Ага. А питаетесь святым духом?

– Нет. Рыбой. – Шефанго вздохнул. – Ты тюлений жир ела когда-нибудь? Такая, скажу я тебе, гадость.

– Так ты у нас к рыбке привык, – сочувственно кивнула Легенда. – То-то мясо не жрешь.

– У меня с перепугу аппетит пропадает, – объяснил де Фокс и повесил над огнем котелок с водой. – Не веришь, да? Ну и правильно делаешь. На самом деле мы гоблинов разводим.

– Что?

– Да не что, а «кого». Гоблинов. Ну, помнишь, в лагере, Гоблин? Начальник службы безопасности. Вот таких и разводим. Только жирных. И безмозглых. У них мозги атрофировались, потому что мы им создали нормальные жизненные условия. С потребительской корзиной у наших гоблинов все в порядке, хлеба хватает, а без зрелищ они обходятся. Вот. А мы их едим. Нет, некоторые дрессируют. Через несколько поколений дрессированных гоблинов можно получить разумное потомство, только император этого не одобряет. Зачем нам разумные? Тебе бы понравилось, если бы свиньи вдруг заговорили?

– Бинфэн мне, во всяком случае, не глянулся, – согласилась Легенда, малость одуревшая спросонья от обрушившегося на нее потока слов. Каждое по отдельности, слова были понятны, но вместе никак не складывались. – Что с тобой сегодня сделалось? Что-то ты разговорился.

– Вэйше убить хочу, – признался Эльрик. – Ни о чем больше думать не могу. Умственный запор случился. А он иногла словесным недержанием сопровождается.

– Подожди, что значит «Вэйше – девятое сомнение»? Значит, то… те, что были вчера, – семь и восемь, да?

– Ага, – радостно кивнул шефанго. – Осталось всего ничего.

– Тебе вчера мало было?

– Больше, чем хотелось бы. Но мы почти пришли. Поднимемся на вершину, а там, глядишь, что-нибудь придумается. Убьем Вэйше, найдем Финроя – и в лагерь.

– Зачем ее убивать? Сотто говорили…

– Что она оставляет людей у себя. Не люблю таких.

– Мальчик, ты головой не стукался? – насмешливо, но со злыми нотками в голосе спросила Легенда. – От тех, вчерашних, едва ушли. Мало ли что ты там не любишь! Может, вернешься тогда да добьешь оставшегося? Или он тебе понравился?

– Я не от них убегал, – нахмурившись, ответил Эльрик. – А от того, кто их жрать начал.

– Герой! Какая разница, скажи на милость, кого ты испугался? Вернуться сейчас и прикон чить того, недоеденного, можешь?

Эльрик пожал плечами. Вздохнул:

– Я хочу убить Вэйше. И я постараюсь это сделать. Что тебе не нравится?

– Это как раз и не нравится, – уже зло сказала Легенда. – Ты, следуя за своими «хочу», втягиваешь в неприятности всех вокруг. И чем ты в таком случае лучше того… смеска?

Шефанго поморщился:

– Йорик-то тут при чем? Он тебя никуда не втягивал… То есть втянул, конечно, но его «хочу» – «не хочу» здесь ни при чем.

– А твои очень даже при чем. Нас вообще-то двое, если ты до сих пор не заметил.

– Можно подумать, я все время делаю глупости, которые тебе приходится разгребать.

– Именно, – подтвердила Легенда. – С самого начала. С той минуты, как мы с тобой встретились.

– Серьезно? – В голосе шефанго прорезался искренний интерес. – Это что, например? То, что мы пошли на Цошэн, а не в лагерь?

– То, что ты, будучи еще Эфой, отправил на небеса всех моих спутников. Потом, уже когда мы оказались на здешних берегах, решил уйти от моря, хотя наличие доски на берегу доказывало, что у нас есть шанс дождаться проходящего корабля. Потом ты пожелал остаться под командованием этого… орка. Потом собрался на Цошэн. А теперь еще и Вэйше. Ты не обратил внимания, что я все время вынуждена расхлебывать ту кашу, которую ты завариваешь?

– Сейчас обратил, – кивнул Эльрик. – Но я хочу убить Вэйше. И я постараюсь это сделать.

Слова прозвучали с прежним спокойствием. Однако скользнуло что-то в интонациях… Что-то похожее на злость. В первый раз услышала Легенда такие нотки в завораживающем голосе своего спутника. Нельзя сказать, чтобы они много общались в те дни, пока поднимались на вершину Цошэн, однако этого было достаточно, чтобы понять: говорить шефанго умеет. Ему удавалось вкладывать в слова именно тот смысл, который требовался. Как Эльрик это делал, оставалось непонятным. Но как-то делал.