Глаза у Тимура стали как у больной собаки. Никому не приятно слушать такое про свою родину.

– Такого количества роскошных вилл, как в Махачкале, ты даже на подмосковной Рублевке не увидишь, – продолжил свой пламенный монолог обличитель. – Чьи они? Ты сам можешь ответить: бывших и нынешних чиновников. А виллы вашего прежнего и теперешнего президентов? Каждая занимает квартал. Сам знаешь, как люди называют местность, где они стоят.

– «Золотая миля», – со вздохом проговорил Тимур и вспомнил свой скромный дом в Дербенте.

Хотя у этого строения на самом-то деле было два больших преимущества. Во-первых, оно стояло в центре города. Во-вторых, имело два выхода. Один в сторону ГОВД. Тимуру всегда было интересно смотреть на милицейские машины и на самих милиционеров, серьезных мужчин с кобурами на черных широких ремнях.

Другой выход – в сторону моря. Сколько времени он с друзьями проводил на берегу и в воде! Наверное, если мальчишка серьезно занялся бы плаванием, был бы сейчас мастером спорта в этом виде. Он быстро научился обгонять всех друзей, заплывал так далеко, что ребята просили его вернуться. Если Тимур упрямился, они обманывали его, кричали, мол, мама твоя идет. Тогда он ускорялся и быстро доплывал до мелкого места.

А еще дома был свой крошечный сад. Несколько деревьев и розы. Тимур до сих пор сразу вспоминал дом, если видел на витрине киоска букет из этих цветов. Белые розы, как во всех почти попсовых песнях.

Вторым домом для него стала школа. Самым уважаемым взрослым человеком стал преподаватель русского языка и литературы Исмаил Ибрагимович.

Дома мама заставляла сына читать книжки на русском языке.

«Не хочу, чтобы ты у меня дураком вырос», – просто говорила она.

Учитель никого не заставлял. Он просто работал так, что всем было интересно. Выбирал такие отрывки для чтения, в основном связанные с героическими битвами, что у мальчишек горели глаза. Темы для сочинений давал такие, чтобы каждому было что сказать. Выставление оценок он превращал в настоящее представление, находил в каждой тетрадке что-то достойное внимания. Учитель так расхвалил Тимура за стенд «Метеор, промчавшийся над землей», как будто мальчишка не просто подобрал и расклеил тексты и картинки, связанные с именем Лермонтова, а сам написал его самые знаменитые строчки.

Исмаил Ибрагимович приносил на уроки репродукции знаменитых художников. Это началось с пятого класса, когда дети читали русские сказки и рассматривали картины Васнецова. Став старше, они узнали фамилию Фаворский – «Слово о полку Игореве», спорили о Глазунове на уроках по творчеству Достоевского.

Он возил своих учеников в Кубачи, Унцукуль, Балхар, знакомил с мастерами из селений Табасарана, которые прославили Дагестан своими коврами.

А когда Тимур написал свой первый рассказ, наивный и прямолинейный, учитель говорил с ним не как с несмышленым подростком, взявшимся не за свое дело, а как с равным по знаниям, умению и перспективам.

Убили Исмаила Ибрагимовича прямо в школе, в коридоре у кабинета директорши, вместе с ней. Потом люди говорили, что преступники пришли не за ним, а за ней. Она требовала, чтобы школьницы не носили в учебном заведении хиджаб. Ссылалась на устав общеобразовательного учреждения и на то, что в России светская школа отделена от церкви.

Кому-то это не понравилось. Несколько бородатых мужчин решили преподать ей свой урок.

Любимый учитель Тимура оказался рядом, пытался защитить женщину. Их расстреляли из нескольких пистолетов, не оставили никаких шансов.

Вот тогда Тимур решил ехать в Москву и поступить на филфак. Да, в память об учителе.

«Короли властвуют над людьми, а ученые – над королями». Эту арабскую пословицу часто цитировал Исмаил Ибрагимович.

Тогда же Тимур попытался углубиться в книги, которые считались главными, первоисточниками ислама. Он старался понять: кто и как может оправдать убийство ни в чем не повинного человека, который сделал столько добра и не причинил никому зла? Кто смеет присваивать себе право решения главного для мыслящего существа вопроса: жить ему или умереть?

Парень часто заглядывал на эти страницы, чтобы получить ответ на мучивший его вопрос. Каждый раз он ощущал затхлый запах могильного склепа, где веками копилась каменная пыль, и трудолюбивое эхо повторяло слова, давно потерявшие смысл.

– Нам надо самим стать хозяевами Кавказа, – снова пошел в атаку Омар. – Обрежем все ниточки, которыми привязывают марионеток, выдвинем достойных людей. Но для начала нам нужно, чтобы от нас просто отстали, не лезли к нам. В Чечне мы уже почти добились этого. Пора приниматься за твой Дагестан. В общем, скажу тебе прямо, как своему: на «Ромео» должен быть взрыв. Россия обязана чувствовать, что мы везде. Нигде не безопасно! Мы в вашем метро, у вас в аэропорту, на стадионе, теперь и здесь, на этом корабле. Отстаньте от нас, и мы вас больше не тронем. А пока путь к уважению лежит только через страх. У нас нет другой дороги.

По виду Тимура было ясно, что он оторопел. Все декорации, которые выстроились вокруг него за последние дни: роскошный лайнер, ослепительные курортные города, красивый роман с московской звездой, – зашатались и готовы были рухнуть.

Взрыв на «Ромео»!.. Это никак не укладывалось в голове парня.

От Омара, конечно, вполне можно было ожидать чего-то подобного. Он с самого начала их знакомства ничем не походил на доброго волшебника, радующего подарками бедных студентов.

Но теракт! На огромном судне! Это сколько же должно погибнуть людей?

Он постарался взять себя в руки. Теперь надо слушать вдвойне внимательно.

– И какую роль в этом ты отвел мне? Я должен буду надеть пояс шахида?

Тимур как-то сразу повзрослел. В его голосе не осталось восторженных мальчишеских ноток.

Это совсем не понравилось Омару.

– Никаких шахидских штучек вообще не предполагалось. Все должны были сделать наши парни-футболисты. Точнее, один работает, другой на подстраховке. Они – на одном конце корабля, взрывчатка – на другом. Минимум жертв. Важно, что взрыв произойдет в открытом море. Все рассчитано, корабль остается на плаву. Мы проверили на модели «Ромео». Важен резонанс. Таких подрывов еще не было. – Омар фантазировал на ходу, сам себя заставлял поверить в безопасность взрыва для тех людей, которые должны были его осуществить. – И эти дьяволы нас подвели. Попались береговой полиции.

Теперь до Тимура дошло, куда делись его спутники-футболисты. Попались береговой полиции. А может, эти неглупые парни предпочли комфортабельную заграничную тюрьму и судимость за мелкое нарушение выполнению высокой и благой миссии?

– И что теперь? – Он твердо посмотрел в глаза Омару.

– Теперь остались мы с тобой.

Лавроненко с искренним уважением относился к синоптикам. Если для городского жителя ежедневный прогноз – приятное или не очень дополнение к картине информационного комфорта, то для людей, находящихся в открытом море, это жизненно важные сведения. О любых серьезных изменениях погоды капитан требовал докладывать ему лично.