– Ну так вот, я собираюсь сказать этим акулам…

– Макки, эта женщина протянула свои щупальца к ничего не подозревающим членам правительства, – предостерег своего агента Билдун. – Вы можете не знать, во что впутываетесь… У нас достаточно информации, чтобы делать свое дело…

– То есть вы хотите сказать, что на стороне Эбниз действуют какие-то мощные силы, так?

– В этом нет никаких сомнений.

– И это значит, что настало время сорвать покровы.

– Вы посеете панику!

– Именно паника нам сейчас и нужна. Паника заставит самых разных сознающих попытаться достучаться до нее – друзей, сообщников, врагов, сумасшедших. Информация затопит нас, захлестнет с головой. А нам позарез нужны новые данные!

– Что, если они, – Билдун кивнул в сторону входных дверей, – не захотят вам поверить? Они же слышали, как вы умеете рассказывать самые странные небылицы, Макки. Что, если они просто посмеются над вами?

Макки задумался. Он никогда не слышал от Билдуна столь невнятного и беспомощного бормотания, этот сознающий всегда славился своим блестящим умом и поразительными аналитическими способностями. Может быть, Эбниз сумела купить и его? Нет, это невозможно! Правда, пан-спекки с замороженным эго, оказавшийся среди сообщников Эбниз, вероятно, потряс и других представителей этого вида, вызвав у них глубокую подавленность. Билдун скоро сам утратит свое эго. Кто может знать, что происходит в душе пан-спекки, когда приближается момент его превращения в абсолютно слабоумную примитивную форму? Не делают ли его эти переживания склонным к негативным реакциям и к подавлению мыслительной способности?

Макки понизил голос и спросил тихо, чтобы его слышал только Билдун:

– Вы готовы уйти с поста руководителя Бюро?

– Конечно, нет!

– Мы очень давно знакомы, – прошептал Макки. – Мне кажется, что мы хорошо понимаем и уважаем друг друга. Вы бы не усидели на троне, если бы я этому воспротивился, и вы хорошо это знаете. И теперь я обращаюсь к вам, как к другу: на самом ли деле вы работаете сейчас с полной отдачей?

Лицо Билдуна исказилось от гнева, но он быстро взял себя в руки и гнев сменился выражением глубокой озабоченности.

Макки ждал. Когда изменение наступит, случится полный коллапс психики Билдуна. Из кланового гнезда Билдуна появится новый сознающий пан-спекки, который будет знать все, что знал его предшественник, но отличаться от него набором своих эмоций. Не спровоцировало ли потрясение, связанное с Эбниз, ускорения процесса? Макки от души надеялся, что это не так. Ему нравился Билдун, но в этой ситуации от личных симпатий придется отказаться.

– Что вы пытаетесь сделать? – с трудом выдавил из себя Билдун.

– Я не стараюсь выставить вас на посмешище или ускорить… некоторые естественные процессы, – ответил Макки. – Но сложившаяся ситуация не терпит промедления. Я обращусь к руководству Бюро и подниму вопрос о вашей недееспособности, я пойду на все, если вы не ответите мне со всей искренностью.

– Хорошо ли я работаю? – задумчиво спросил Билдун и покачал головой. – Вы прекрасно, не хуже меня знаете ответ. Но вам, Макки, тоже придется объяснить несколько своих ошибок.

– Мы все делаем ошибки, не так ли? – спросил Макки.

– Ну, началось! – сказал Тулук, подходя к ним и глядя то на Билдуна, то на Макки. – Простите, но у нас, уривов, очень острый слух. Я все слышал и должен высказаться по этому поводу. Ударные волны потрясения – как бы мы их ни называли – те, что последовали после ухода калебанов и оставили за собой смерть и безумие, заставляют нас принимать гневин, чтобы смягчить их воздействие на нас …

– Что сильно подрывает нашу способность к ясному мышлению, – перебил его Билдун.

– И не только, – сказал Тулук. – Эти грандиозные события оставляют следы, порождают вторичные волны. Журналисты в новостных программах не станут смеяться над Макки. Все сознающие ухватятся за любой данный им комментарий, лишь бы он объяснял то странное беспокойство, какое все они испытывают. Это свойство называют «периодическим помрачением разума», а его причины пытается искать каждый…

– Мы теряем время, – перебил Тулука Макки.

– Что вы хотите от нас? – спросил его Билдун.

– Хочу, чтобы вы сделали несколько вещей, – ответил Макки. – Первое: я хочу, чтобы мастера красоты были заперты на Стедионе и перестали перемещаться с планеты на планету.

– Это безумие! Как мы сможем объяснить эту меру?

– Разве Бюро должно в такой ситуации давать какие-то объяснения? – спросил Макки. – Замедлять работу правительства – это не наша прихоть, это наш долг.

– Вы должны понимать, насколько деликатна эта материя, Макки!

– Второе, – как ни в чем не бывало продолжил Макки, не обратив внимания на реплику Билдуна, – необходимо прибегнуть к специальной оговорке в законе о тапризиотах. Они должны извещать обо всех вызовах, сделанных лицами, каким-либо образом связанными с Эбниз или подозреваемыми в таких связях.

– Нам скажут, что мы узурпируем власть, – выдохнул потрясенный Билдун. – Если мы это сделаем, начнется мятеж, который приведет к кровопролитию и насилию. Вы же знаете, как трепетно многие сознающие относятся к сохранению тайны сообщений. Кроме того, оговорка была одобрена вовсе не для таких случаев; это всего лишь процедура идентификация личности и отсрочки при нормальном течении…

– Если мы этого не сделаем, мы все умрем, включая, между прочим, и тапризиотов, – сказал Макки. – Эту простую истину надо довести до их сознания. Нам нужно их добровольное сотрудничество.

– Не знаю, смогу ли я их убедить, – сказал Билдун, с сомнением покачав головой.

– Придется попытаться.

– Но какая в этом польза для нас?

– Тапризиоты и мастера красоты работают приблизительно так же, как и калебаны, хотя и не потребляют столько… энергии, – сказал Макки. – Я убежден в этом. Все они пользуются одним и тем же источником энергии.

– И что произойдет, если мы блокируем, например, мастеров красоты?

– Без них Эбниз долго не протянет.

– Но у нее наверняка есть собственная команда!

– Стедион – замкнутое место проживания мастеров красоты. Если их изолировать, то они просто не смогут работать и обслуживать вселенную.

Билдун бросил вопросительный взгляд на Тулука.

– Тапризиоты понимают под связью нечто большее, чем говорят вслух, – сказал Тулук. – И я думаю, что они прислушаются к вам, если вы скажете им, что последний остающийся в нашем распоряжении калебан очень скоро вступит в состояние окончательного разрыва непрерывности. Думаю, они поймут всю серьезность ситуации.

– Будьте так любезны, и объясните суть мне. Если тапризиоты могут использовать эти… эти… то, наверное, они знают, как избежать катастрофы!