— Да, вы почти безнадежны, — мирно заметил генерал. — Теперь я окончательно уверился в том, что мы, морская пехота, намного лучше понимаем людей, чем вы, специалисты по промыванию мозгов, — он вздохнул. — Во время Второй мировой войны с Мэтлином обращались ужасно.

— О чем вы? — попытался понять Грэхем.

— Вы спросите, какое это имеет отношение к происходящему? Огромное. Видите ли, мистер Грэхем, вам нужно понять, что истинный морской пехотинец — король. А Мэтлин настоящий морской пехотинец. Но с ним обращались как с обычным рядовым. Он так и не смог этого пережить. И в течение последних двадцати лет его душила ярость. Он жаждал признания. И теперь он его получил от меня. Король морской пехоты, мистер Грэхем, способен вести войну, управлять городом, вступить в переговоры с другими державами, как правительство. Морские пехотинцы, ставшие генералами, считаются низшим подвидом расы. Мэтлину даже в голову не придет проконсультироваться со мной, с вами или с правительством Соединенных Штатов. Он оценит ситуацию, примет решение, и я его поддержу.

Он повернулся к майору и отдал приказ:

— Ладно, открывайте огонь!

— Огонь! — закричал майор.

Дэй, словно ребенку, терпеливо объяснил Грэхему, что для данного морского пехотинца необходимо создать экстремальные условия — ведь он абсолютно уверен, что генералы всегда все портят.

— Сейчас нужно ему об этом напомнить. Вот и все, что требуется, мистер Грэхем.

Мэтлин спускался вниз, когда слева от него разорвался первый снаряд, окатив с ног до головы жидкой грязью. Второй приземлился справа. На сей раз осколки полетели в другую сторону, но Мэтлин пришел в такую ярость, что даже не заметил этого.

К тому моменту, когда обстрел закончился, его гнев превратился в состояние духа, которое можно описать лишь двумя словами: морская пехота.

Человек, входящий в корабль инопланетянина, знал, что жизнь трудна, что другим людям нельзя верить и что всем на него наплевать. Он уже давно познал эту истину и был готов сражаться с горечью и яростью. До конца.

Теперь у него не осталось ни малейших сомнений. Люди такие, какие они есть. И они выстрелят тебе в спину, если не сумеют попасть в грудь.

Осознав эту истину, ты можешь вести себя с ними дружелюбно, пожимать им руки, даже неплохо проводить время в их обществе — и тебе больше не нужно судить их или порицать.

Однако ты остаешься один, днем и ночью, всегда.

Как только Мэтлин увидел инопланетянина, он сделал с ружьем то, для чего принес его с собой, — отбросил в сторону, и оно с глухим стуком ударилось о металл обшивки.

Когда стихло эхо удара, наступила тишина. Инопланетянин и человек смотрели друг на друга.

Мэтлин ждал.

Неожиданно послышался голос, на который так рассчитывал Мэтлин.

— Я говорю с тобой через компьютер, который преобразует мои мысли в слова твоего языка. И он сможет проделать то же самое для тебя. Почему ко мне прислали именно тебя — единственного человека, которого я обещал убить? — А потом это добавило: — Я больше не собираюсь тебя убивать. Так что можешь говорить свободно.

— Мы пытаемся решить, что с тобой делать, — прямо сказал Мэтлин. — У тебя есть какие-нибудь предложения?

— Я хочу навсегда покинуть вашу планету. Ты можешь это организовать?

Мэтлин был практичным человеком.

— А ты можешь улететь вне зависимости от желания людей?

— Нет.

Такой простой ответ удивил Мэтлина.

— Разве у тебя нет оружия? Разве ты ничего с собой не привез?

— У меня нет оружия, — ответил инопланетянин.

Его признание также поразило Мэтлина.

— Ты хочешь сказать, что мы можем сделать с тобой все, что захотим? И ты не сумеешь нас остановить?

— Да, за исключением…

Мэтлин захотел узнать, о каком исключении идет речь.

Огромные глаза замигали, черные веки опускались и поднимались — Мэтлину никогда не доводилось видеть таких невероятных живых существ.

— За исключением того, что моя смерть не принесет вам никакой пользы.

— Черт побери, тогда объясни, что ты имеешь в виду, — заявил Мэтлин.

И это, не спуская с него глаз, дало необходимые объяснения.

Катер Мэтлина едва не затонул, когда он причалил к берегу, где его поджидали Грэхем и остальные.

Он подошел к ним и отдал честь. Генерал Дэй также взял под козырек и приказал:

— Доложите.

— Я сказал ему, что он может улететь, — ответил Мэтлин, — Он стартует по моему сигналу.

— Что? — воскликнул Грэхем. Собственный голос показался ему пронзительным. — Почему?

— Не имеет значения почему, — вмешался генерал Дэй. — Все будет, как он сказал.

Он заговорил в рацию:

— Через несколько минут стартует корабль инопланетянина. Пропустите его. Наш представитель, имевший все необходимые полномочия, провел успешные переговоры.

Мэтлин не совсем понял генерала.

— Все в порядке? — спросил он.

На мгновение Грэхему показалось, что генерал Дэй колеблется.

— Нам необходимо выяснить, почему он согласился, — тут же встрял Грэхем.

Однако Дэй принял решение.

— Хорошо! — сказал он Мэтлину. — Я согласен, сержант.

Мэтлин поднял ружье и выстрелил в воздух.

— Я еще никогда не проигрывал пари, когда ставил на короля морской пехоты, — сказал генерал Грэхему. — И сейчас не проиграю.

Все замолчали. Над островом поднимался корабль.

Беззвучно, — казалось, у него вовсе нет двигателя, неизвестная сила влекла его в небо, — он стремительно набирал скорость. Вскоре корабль превратился в точку и исчез из виду.

На его борту существо, с которым Мэтлин вел переговоры, готовилось к межзвездному путешествию. Оно улеглось в специальную камеру для сна. Скоро все его жизненные функции временно замрут…

Между тем произошло то, о чем монстр сообщил Мэтлину, — именно по этой причине было совершенно бесполезно и даже опасно уничтожать его и корабль.

На далекой планете зашевелилось истинное это, проснулось и село.

Дрейк чувствовал под собой жесткую больничную койку, и поначалу ему казалось, что именно это его и мучает. Однако, улегшись поудобнее, он понял, что причина не в физических ощущениях. Это «что-то» было в его разуме — ощущение пустоты в голове с тех пор, как ему сообщили дату.

После долгого — как ему казалось — времени дверь открылась, и на пороге появились двое мужчин и медсестра. Один из пришедших сказал: