Не верится, что за этим всем стоит одиночка. Поговорить бы об этом всём с Белошеевым. Но… Есть много «но» этого не делать.

Но это всё не отвечает на один вопрос — зачем с ними трахаться перед убийством? Чтобы убедиться в их Одарённости? Или для кайфа? Зачем ещё может понадобиться убивать Одарённых после секса? Какая-то чёрная вдова получается — потрахалась, и убила партнёра. Может в этом дело? Любит трахаться именно с Одарёнными, а потом её мучает совесть? Да уж, ничего глупее я придумать точно не смогу.

В идеале, нам бы с Олькой держаться подальше от этого дела. Всё это попахивает очень плохо, и я ничего не смогу с этим сделать. Я её даже от обычных убийц спас с трудом. Был бы я немного сильнее… Был бы у меня Сильный Дар, двенадцать Узоров, или серьёзные связи, был бы я кем-то посерьёзнее, чем обычный стажёр, я бы действовал смелее. Но я ещё слишком мало пожил в этом мире, я не успел устроиться в нём. Мне остаётся действовать самыми простыми официальными методами, расследовать, опрашивать и искать улики. Сложно это будет сделать против такого врага, который на шаг впереди и за спиной которого, наверняка, стоят серьёзные связи.

Пока меня и моих родных не трогают –лучше не вылезать за рамки. Всех людей не спасти. Весь мир не сделать в один день белым и пушистым, всех преступников не переловить и не излечить людей от вех болезней. Мне бы своих защитить. Кстати об этом… Хотя нет, с Олькой не должно ничего случиться. Сейчас все жертвы мужчины, да и она под хорошей охраной. Под угрозой только моя тушка, но с этим я как-то справлюсь.

Я постучал в крайнюю дверь, мне открыл щуплый очкастый паренёк в полосатой тельняшке и широких семейных трусах, и испуганно уставился на меня сквозь толстые стёкла очков.

–Тебе… вам кого?

— Городское Управление Сыска. — сунул я ему свои документы под нос. — Мне нужно задать тебе пару вопросов.

— Так ваши уже заходили. Дважды. И нос мне разбили. — пожаловался он, опасливо глянув в обе стороны коридора.

— Тоже дважды?

— Нет, один раз.

— Значит, сам виноват. Наверное, отпустил какую-то похабную шуточку?

— И ничего не похабную…

Ничего нового за час блужданий я не узнал. Никто ничего не видел и не слышал. Камеры здесь не работали, а больше в этом бардаке ничего и не узнаешь. Всем плевать на крики, на незнакомцев, на распорядок и порядок. Девчонки Ольки тоже ничего нового не смогли нарыть, как ни старались. А криминалисты пожали плечами, сообщили то, что мы и без них знали, и пообещали выдать полный отчёт завтра утром.

— Очередной висяк! Сука! — выругалась Оля, подозрительно посмотрела в мою сторону, но смолчала. — Поехали в Управление, нужно доложить начальству и выслушать мнение коллег. Что-то сама я с этим не справляюсь…

Я вернулся в управление под крыло Ломова и Сычёва. Те поспрашивали о деле, повздыхали, посочувствовали, выдали очередное задание и потеряли ко мне всякий интерес. А я сел за свой рабочий стол, закопавшись в бумаги, и оторвался от них только к обеду. Посмотрел на часы, потянулся, встал из-за стола и пошёл размять ноги.

Вместо обеда, забрёл в нашу курилку, где сейчас никого не было. А ведь это то самое место преступления, того самого, моего первого убийства, которое у меня отобрали. Белошеев арестовал парня, а тот потом повесился в камере. Дело закрыли, Белошеев получил все почести, а я остался, можно сказать, у разбитого корыта. Не дали мне раскрыть моё первое дело…

Я осмотрелся по сторонам, заглянул под мусорный бак, поползал немного на коленях, сам не зная, что ищу и зачем мне это нужно, наверное, просто обидно. Затем выпрямился, отряхнулся и задумчиво почесал затылок. Надеялся на чудо? Вот и нет никакого чуда.

— Кхм… — раздалось за моей спиной деликатное покашливание. — Максим, а что ты тут рыскаешь?

Я обернулся и встретился лицом к лицу с нашей криминалисткой.

— То же, что и ты, Ксения. Пришёл покурить.

— Я не курю. — хмыкнула девушка.

— И я.

Она сделала шаг в мою сторону, прижала меня к кирпичной стене и прильнула ко мне всем телом. А ведь нас сейчас никто не видел со стороны, здесь очень удобный укромный закуток. Очень уютное местечко, оказывается. Вот так убийца и расправился здесь со своей жертвой средь белого дня.

— Максим, а ты ведь понимаешь, что я сейчас могу приказать тебе сделать всё что угодно, и ты сделаешь? — пристально глядя мне в глаза, прошептала она.

— Понимаю. И что же ты хочешь приказать?

— Да ничего. — она мило улыбнулась, привстала на цыпочки и приблизила своё лицо вплотную к моему так, что её губы оказались всего в сантиметре от моих. — Поужинаем сегодня?

— Сегодня не могу. У меня семейные дела.

— Тогда завтра. Как коллеги. — она пожала плечами. — Лёгкий ужин, поговорим о работе, обсудим версии. Я ведь даже не приказываю, заметь это. Просто прошу по дружески.

— А мы друзья? — удивился я.

— А ты хочешь быть моим другом? — прошептала она вопросом на вопрос, и я почувствовал её дыхание на своих губах и услышал запах её розовой клубничной помады. — Так что, поужинаем завтра?

— И завтра не могу… У меня… Не помню, нужно график проверить, но точно что-то запланировано и на завтра. А твой муж разве не может с тобой поужинать?

— Он старше меня на тринадцать лет. У него очень короткие ужины и очень редкие. Последнее время он предпочитает ужинать раз в месяц, а то и реже. А у меня молодой организм и очень хороший аппетит. Ты же с Олей ужинаешь каждый день, наверное? Я не откажусь от общего ужина, если вы меня пригласите. Ужин втроём, при свечах… М-м-м… Можно растянуть его до самого утра. Ужин, плавно переходящий в завтрак… Я о таком давно мечтала!

— Я подумаю…

— Подумай.

Она придвинулась ко мне лицом ещё на сантиметр и неожиданно запустила свой длинный язычок в мой рот. Сладкий и очень упругий язычок. Нагло похозяйничала там, прикусила мою губу и, довольная собой, отодвинулась, глядя на меня с озорным блеском в глазах.

— Так уговорила?

— Скорее наоборот. — проворчал я, трогая набухающую на глазах губу. —