— Придет человек сорок, не меньше. Вера, вы точно справитесь?

Для поминок отвели столовую и салон, но люди собрались в маленькой гостиной, а потом вышли в сад. Стоял конец сентября, и солнце озаряло темные старые листья и красные розы с опадающими лепестками. Жухлые цветы вдоль бордюров душил вьюнок.

Джордж Мэндер увидел свой дом словно впервые. Стильная георгианская мебель соседствовала с вычурной викторианской, дорогой фарфор — с ужасными картинами. Обои пожелтели от табачного дыма, карнизы красного дерева выгнулись. Теперь, когда мама умерла, а он стал хозяином, все казалось еще более ветхим и запущенным.

В день похорон Вера привела помощниц — дочь Рейчел и Элизабет Оливер, ее подругу из Лондона. Как ни странно, Мэндер знал обеих. Мисс Оливер оказалась той самой девушкой, которую он встретил в лондонском поезде. Когда Вера представила их друг другу, мисс Оливер его не вспомнила, и Джордж не счел нужным напоминать. О том, что дочь дружит с Эдди Сондерсом, Вера уже говорила. Именно Рейчел встречала Элизабет Оливер на хайтской станции.

На обеденный стол поставили холодные закуски — мясо, язык, ветчину и бутерброды с омаровым паштетом. Две девушки подавали чай престарелым гостям Джорджа, и ощущение, что дом чужой, от этой картины лишь укреплялось. Мисс Оливер и Рейчел Росс напоминали гибких кошечек с блестящей шерстью, затесавшихся в свору старых хромых собак.

Мэндер обходил гостей и к вечеру выпил куда больше, чем собирался. По домам никто не разъезжался, и Джордж немного постоял на террасе, наслаждаясь свежим воздухом и милым ему видом на мшистые газоны и истоптанные дорожки, обсаженные чахлым шалфеем и розмарином. У стены, отгораживающей сад, притаилась каменная скамья, над которой изгибалась арка. Когда мама еще могла выходить из дома, она любила там сидеть. Арка заросла розами и жасмином, а сейчас над ней клубился дымок.

Сегодня на скамье сидела Элизабет Оливер, курила и задумчиво смотрела себе под ноги. Она подняла голову, и в ее глазах мелькнула паника, словно Джордж застиг ее за чем-то постыдным. Она бросила окурок под скамью и придавила каблуком.

— Примите мои искренние соболезнования! — сказала она, но воинственный тон предупреждал: «Ко мне лучше не лезь!»

— Благодарю, вы очень любезны. Вы вряд ли помните, но мы уже встречались в поезде. В августе, недель шесть-семь назад.

— Нет, отчего же, помню. Спасибо, что поднесли мою сумку.

Чувствовалось, что девушке нужно побыть одной, и Джордж решил ретироваться при первой же возможности. Пальцы Элизабет нервно барабанили по колену. Кольца на безымянном пальце не было.

— Надеюсь, вашему сыну нравится в Кенте. Он сейчас на пляже?

— Он с Лидией, бабушкой Рейчел. Кстати, он не мой сын.

— В Кэмбере есть дюны. Сводите туда мальчика, ему понравится.

— Боюсь, не получится: далековато. — Элизабет поднялась.

Херес ли развязал ему язык или переживания — как-никак мать похоронил, — но Джордж не отступился:

— Давайте я свожу вас туда завтра? По радио обещали, что будет тепло и солнечно. Дети любят Кэмбер. Я в его возрасте обожал там играть.

— У вас есть машина?

— Велосипед только для особых случаев.

Элизабет почти улыбнулась, лишь сейчас посмотрев Джорджу в глаза, и ему вдруг стало неловко за свое приглашение.

— В полдень у меня встреча в Рае, — соврал он и почувствовал себя полным идиотом. — Я могу оставить вас в Кэмбере на пару часов, а на обратном пути забрать. Мне несложно.

— На завтра у нас другие планы, но все равно спасибо. — Элизабет смотрела Джорджу через плечо, словно не зная, как от него отделаться. Тут ее очень кстати позвала Вера. — Мне пора, — сказала девушка, быстро зашагала по дорожке и поднялась по лестнице, перескакивая через ступеньку. Руки напряжены, голова опущена — Элизабет как будто чувствовала, что за ней наблюдают.

Джордж вернулся в дом. Гости уже расходились, но проводы заняли больше часа.

Усадив в машину последнего визитера, Джордж ушел в кабинет, чтобы не мешать уборке. На кухне девушки пели песню, которую Мэндер недавно слышал по радио, а Вера подгоняла их: поторапливайтесь, поторапливайтесь, что распелись!

Наверное, он задремал, потому что, когда открыл глаза, уже смеркалось, а в освещенном коридоре стояла Элизабет.

— Пожалуйста, заходите, — пригласил Джордж и встал.

— Мы домой собираемся. Знаете, мне все-таки хотелось бы поехать в Кэмбер.

— У вас планы изменились?

— Да. — Вид у нее был усталый.

— Тогда я заберу вас с Тоби в десять.

— Вы знаете, как его зовут?

— Вы в поезде сами мне сказали.

Улыбка Элизабет получилась почти теплой, почти благодарной.

Элизабет и Тоби ждали на набережной.

— Доброе утро! — сказал мальчик. — У моего папы тоже «даймлер», только черный. Желтый мне больше нравится.

— Спасибо, — ответил Мэндер. — Боюсь, он ярковат. Его моя мама выбирала.

— Мы вышли, чтобы вам в дом заходить не пришлось, — пояснила Элизабет.

Джордж распахнул перед ней пассажирскую дверь. «Может, она не сказала Вере, что едет со мной?» — гадал он.

Элизабет надела дешевый летний костюм, короткий и тесноватый, будто она в одночасье из него выросла. Тогда, в августе, она выглядела старше и элегантнее, хотя Джорджу не слишком нравились дорогие богемные наряды, он считал их вычурными.

Элизабет сложила руки на коленях, а Мэндер пытался завязать разговор. Время от времени она вежливо ему кивала. Джордж чувствовал себя старым дураком. Он не спал всю ночь. Вчерашний день казался нереальным: толпа чужих в доме, кони с черными плюмажами на раскиданном гравии у крыльца… А сегодня молодая женщина, которая лишила его сна, превратилась в нескладного подростка. Она явно терпела его лишь из вежливости — как нудного дядюшку, навязавшего ей свое общество. Или, может, смотрела на него, а видела другого. Мальчик тихо сидел сзади.

Мэндер остановил машину у кэмберских дюн. Уезжать расхотелось, но остаться ему не предложили. Элизабет взяла из дома корзину с полотенцами и купальными принадлежностями. «Может, поплавать хочет?» — подумал Джордж.

— Я захватила бутерброды, — сказала Элизабет. Она уже скинула на песок жакет и туфли. Белая, без рукавов и глупых оборок блузка очень ей шла. Вокруг головы Элизабет повязала шарф. — Мы будем ждать здесь. Как закончите дела, так и приезжайте.

Джордж зашагал к машине. Шляпа и летний костюм взмокли от пота, в туфли набился песок. В Кэмбере податься было некуда, разве что сидеть на ветру в кафе с железными стульями, поэтому он поехал в Рай, где побродил по мощеным улицам, перекусил в отеле и посетил выставку местного антиквариата.

К четырем Мэндер вернулся на пляж. Тоби рыл песок лопаткой, а Элизабет в купальном костюме лежала на полотенце. «Наверное, у современных девушек принято отдыхать в одиночку», — подумал Джордж. Элизабет читала и его шаги явно не слышала. Она сняла шарф, и волосы свесились на книгу. Ветер развевал короткую юбку купальника. Элизабет не подняла голову, но Джордж почувствовал, что она его заметила.