– Для этих дел есть горничная. Сейчас онапридет. Я сказал, чтобы она открыла дверь своим ключом, мы не хотим вставать скровати, – добавил он после звонка.

С трудом справившись с неловкостью, я накрыланас с Сашкой простыней и прошептала.

– Зачем лишний раз напрягать людей, есличто-то несложное мы сможем сделать и сами?

– Я заработал право не вставать лишний раз скровати и не делать что-то самому.

– Но ведь я не заработала еще такое право, –вяло пыталась возразить я.

– Пока ты со мной, ты должна воспользоватьсяэтим правом.

Я молчала и думала о том, что мне совсем ненравится слово «должна», потому что в этой жизни, я считала, должна толькосвоим родителям и своему сыну, но уж тем более я никогда и ничего не должнамужчине. Мне было нелегко ассоциировать себя с этим словом, но подсознательново мне пробивалась распространенная философия о том, что, если я согласиласьпоехать с мужчиной за границу в столь дорогое путешествие, значит, я ему ужепо-любому что-то должна.

– И никогда не беспокойся относительно того,что какими-то своими поступками ты будешь напрягать других людей, – учил меняжизни Александр. – Эти люди работают для того, чтобы выполнять твои прихоти.Это их работа, пойми. Для них это совершенно естественно, как дышать, например.

При этом Сашка демонстративно скинул с себяпростыню и прошептал:

– Жарко.

– Но ведь сейчас сюда придет горничная, –забеспокоилась я.

– И что?

– То, что она зайдет, а ты совершенно голый.Это не совсем прилично.

– Ты хочешь заставить меня стесняться? –рассмеялся Александр. – Ты хоть знаешь, сколько стоит этот номер? Да я могупозвать горничную в самый жаркий момент нашего с тобой секса и заставить еевытирать мне спину от пота влажным полотенцем.

Я молчала и напряженно думала о том, что у насначались первые трения. Я понимала, что не могу возражать, но в глубине душидумала о том, что не важно, сколько стоит этот дорогой номер. Важнычеловеческие ценности, этика и культура. Если ты в состоянии пройти несколькометров до террасы и выкатить с нее столик с вином и сыром, то зачем гонять дляэтого других людей? Да и что это за непонятные прихоти – лежать абсолютно голымпри посторонней женщине? Где культура? А еще я очень даже сомневалась в том,что какая-нибудь французская горничная стояла бы рядом с нами и в моментжаркого секса вытирала вспотевшую спину Александра влажным полотенцем. Но еслитолько ей хорошо заплатить… Все эти поступки слишком циничны и говорят оботсутствии хоть какой-нибудь цивилизованности и культуры. Думаю, этим страдаютдостаточно многие российские бизнесмены.

Когда в комнату вошла улыбающаяся горничная,она прикатила нам столик с террасы и, не обращая внимания на развалившегосяголого Александра, пожалела нам приятного времяпровождения и все с той жеулыбкой удалилась. Не знаю почему, но мне было стыдно за поведение моегопартнера. Очень даже неловко. Очень…

Но через несколько минут от моей неловкости неосталось даже следа, потому что мы прямо на кровати пили вино, ели тающий ворту бесподобный сыр и говорили… Александр рассказывал мне про знаменитыйЛазурный Берег, о котором я так много слышала и читала в газетах, проблагоухающую цветами Ниццу и звездный Сен-Тропе, в окрестностях которогомножество вилл мировых знаменитостей.

Я слушала Александра и думала об Андрее и отом, что сказал мне американский доктор. Когда я возвращалась мыслями в Москвуи в свои ежедневные нескончаемые проблемы, у меня начинало ныть сердце.

– Послушай, у тебя есть в чем пойти сегоднявечером на день рождения? – поздним утром, лежа в кровати, спросил меняАлександр.

– Да, я взяла с собой вечернее платье, –нерешительно произнесла я и в очередной раз почувствовала жуткую неловкость,потому что мое вечернее платье являлось хорошей китайской подделкой.

Скорее всего, в том обществе, к которомупринадлежал Александр, это являлось по меньшей мере дурным тоном. Подумав отом, что в своем платье сегодня вечером я буду смотреться до неприличия нелепо,я закрыла глаза, тысячу раз пожалев о том, что я полетела в Марсель, вобщество, к которому не имею никакого отношения, и от охватившего меня чувствастыда была готова провалиться сквозь землю.

Но на помощь пришел Александр.

– Послушай, давай я сейчас позвоню своейзнакомой девушке Ирине, которая уже давным-давно живет в Марселе, и попрошу,чтобы она провезла тебя по магазинам и помогла прикупить что-нибудь из одежды.Конечно, в идеале было бы лучше, если бы вы прямо сегодня смотались в Ниццу, ноты тогда просто устанешь, выбьешься из сил, а у нас сегодня вечером деньрождения, и гулять мы будем, скорее всего, целую ночь.

Саша приподнялся и не мог не заметить моюрастерянность. В его душе что-то дрогнуло, и он осторожно спросил:

– Юля, девочка моя, что тебя так волнует?

– Я не располагаю подобными средствами, чтобыходить по здешним магазинам, – краснея, произнесла я.

– Дурочка, я же тебе с самого начала сказал,что материальные средства не должны тебя волновать. Денег я тебе дам. Ты дажене забивай подобными проблемами свою голову.

– Я как-то к этому не привыкла.

– Привыкай. Надо же когда-то начинать.

Мы оба рассмеялись, и Сашка ласково потерсяподбородком о мои волосы.

– Я бы поехал с тобой сам, но извини. Я неочень люблю вылазки в магазин. Только тогда, когда уж совсем приспичит.

– А кто такая Ирина? – Я не смогла справитьсяс любопытством и все же задала этот вопрос.

– Это наша, русская женщина.

– А почему она живет в Марселе?

– Потому что ей здесь очень нравится, –коротко ответил Александр и тем самым натолкнул меня на мысль, что он уходит откакого-то более глобального ответа.

– Она вышла замуж за француза? – все никак неунималась я.

– Нет. Она живет одна.

– Одна?!

Александр сделал вид, что не заметил моегоудивления, и продолжил: