– Капа, ой, Капитолина Федоровна разрешила завтра снять. Потом кремом мазать несколько дней, пока краснота не пройдет. Сегодня из меня работник – никакой, если только чучелом. Волосы… вы сами видите… – найдя добровольно предложенные уши, я не заметила, как продолжила жаловаться: – И теперь, мало того, что новый костюм испортила, наверняка Хмурый опять придерется, как утром, но в следующий раз за неподобающий его секретарю внешний вид. Увидит мои кеды… А здесь клиенты и… Может волосы удастся уложить, хотя бы в хвост… а то и платка-то подходящего нет…

– В общем, все плохо, – подвел итог Глеб, вставая с дивана и доставая чековую книжку.

Захлопнув рот, я словно кролик на удава смотрела, как он, склонившись над столом, вписывает весьма приличную сумму. И вырвите мой болтливый язык, если не для меня. Язык остался при хозяйке. Мужчина подвинул мне чек и, уверенно улыбнувшись, – якобы легко решил мелкие чужие проблемы – снисходительно произнес:

– Сегодня отдохни, а завтра с водителем съездишь в лавку. Чек считай подарком.

Я встала, снова чуть не завалилась вбок, забыв о сломанном каблуке, но задрав подбородок, ровно произнесла:

– Благодарю, Глеб Алексеевич, но ценные подарки принимаю исключительно от мужа и родителей.

Волк опешил, замерев, так и не убрав ручку в карман.

– Но ты же не замужем?

– Увы, это горькая правда, – съязвила я. – А родители на той стороне, вот и приходится обходиться без подарков.

– Да пойми ты, мы за Савку что угодно сделаем, а ты…

– А я считаю, – поджала губы, упрямо вздергивая подбородок еще выше, – свои насущные проблемы лучше решать с помощью зарплаты. Согласись: верный, надежный способ.

– А если премией…

– Неужели всем выдадут? – приподняла я бровь в деланном удивлении.

– В независимость играешь? – обиженно мяукнул волк.

– Нет, конечно, сами подумайте, за покрасневшие руки и помощь кому-то в трудную минуту деньги брать – это кем надо быть? – глядя в его серые глаза, ровно ответила я. И для примирения напомнила: – С меня же тоже никто не взял, а помогли так, что в жизни не рассчитаться. На месте Савы любой мог оказаться.

– Я тебя понял, светлая, – уже спокойно и одобрительно глядя на меня, произнес Глеб. Затем, немного помолчав, добавил устало: – Скоро рабочий день закончится. Из-за ЧП на предприятии сегодня никого к Хмурому не пропустят, поэтому спокойно иди поешь и отдохни, а то выглядишь – краше в гроб кладут.

– Спасибо, – я образцово поджала губы, тщательно скрыв стыд и облегчение.

Подхватила сумочку, туфли и босиком направилась к себе. Вслед мне донесся смешок и… сочувствие.

Ужинала я в своей комнате, в компании Варвары и Пелагеи Павловны, в подробностях рассказывая им о происшествии на заводе. Как по нам били молнии светлых, как меня спас Егор, как мы с Алексом «заземляли» Саву. Молоденькой поварихе и пожилой экономке, подобно ежам Зотовым, было одинаково интересно все до мельчайших деталей, даже о том расспросили, что меня Николай привез в резиденцию по приказу Егора, а сам глава остался на заводе, решать проблемы. Я лишь разговор с Глебом пропустила, чтобы Вареньку не смущать. Обе собеседницы дружно охали и ахали, искренне жалели меня, а я купалась в их сочувствии, неисчерпаемом женском любопытстве и восхищении, проливавшимся лечебным бальзамом.

Заметив, что я зеваю, пожилая зайчиха разогнала нас спать, напоследок по-матерински подоткнув мне одеяло. Я чуть не всплакнула от переизбытка эмоций.

А утром меня ждал сюрприз: Пелагея Павловна раздвинула шторы на окнах, тем самым моментально разогнав сон, благо утро было солнечным, затем, широко и торжественно улыбнувшись, вручила мне подарок от Савы. Сидя на кровати, я, будто именинница, забыв снять с рук повязки, с замиранием сердца разворачивала яркую блестящую упаковку, украшенную розовым бантом. Внутри оказался обещанный Закурским бальзам для лечения волос. Точнее, целый набор средств по уходу за волосами и телом в двойном количестве, как заказывала в больнице. Я от удовольствия даже попискивала; Пелагея Павловна хохотала, сидя рядом и тоже разглядывая затейливые этикетки на стеклянных бутылочках. Потом с уважением похвалила:

– У самих Чаровых взял, молодец, Савушка, не пожадничал!

– А Чаровы – это кто? – насторожилась я.

– Небольшой ковен ведьм. Они обособленно живут, чужаков не жалуют, занимаются женской красотой. У них в Песочном всего пара лавок, но качество их зелий и снадобий для ухода за кожей и волосами знают и ценят за пределами нашего города. Да что там… со всех концов Сумеречного ездят у Чаровых ведьм закупаться.

Зайчиха с интересом покрутила в руках бутылочку с шампунем, откупорила крышечку и понюхала, от удовольствия закатывая глаза. Я тоже уловила тонкий нежный аромат клубники со сливками. А рот заполнился слюной.

– Значит, набор очень дорого стоит? – осторожно спросила я.

В ответ мне тут же достался «подзатыльник»:

– Ксения, разве тебя не учили, что цену подарка от чистой души никогда не спрашивают?

– Просто мне неловко…

Пелагея Павловна раздраженно попеняла:

– Да, конечно, лучше чувствовать себя бескорыстной спасительницей, чем дать возможность другому отблагодарить, сняв с души хоть часть груза неподъемного долга.

– Я не думала в этом ключе. Просто неловко как-то, – виновато улыбнулась, заискивающе заглядывая в добрые глаза мудрой женщины.

Натруженной рукой она ласково взлохматила мои по-прежнему торчащие во все стороны волосы и приказала:

– Ступай, девочка, приводи себя в порядок!

После душа я высушила волосы и глаз не могла оторвать от своего отражения в зеркале. Моя шевелюра сейчас выглядела как никогда шикарно: шелковыми блестящими волнами спадала на плечи и радовала насыщенным природным цветом горького шоколада. И волосы, и кожа пропитались ароматом клубники со сливками. Покрасневшие руки начали шелушиться, но боли почти не чувствовалось. Чудеса! Даже царапины от осколков превратились в тоненькие ниточки, видимо слюна оборотней действительно лечебная.

Светлая кожа лица сияет, на щеках румянец, глаза излучают довольство жизнью и горят золотыми искорками, как всегда бывает, когда я счастлива. Приятно смотреть на себя в зеркало, прямо душа поет. Я аккуратно расставила чудесные бутылочки на полочке и пошла собираться на работу.

Хорошее настроение немного испортилось, когда я начала выбирать одежду, пришлось мысленно одернуть себя: не стоит делать из мухи слона. Надела серую шелковую блузку и черную расклешенную юбку, как в тот раз, когда в ресторан с Келем ходила. И старые, но продолжающие верно служить «кеды», украшенные серебристыми шнурками.

В столовой тепло поздоровалась с Варей и парой охранников оборотней и села завтракать. Однако через несколько минут меня отвлекли. На стол рядом с тарелками легла папка с моей фамилией, а над головой прогундосил помощник главного бухгалтера клана – старый, потрепанный лис Пеш: