– И кто-то из них лжет, – холодно отозвался царь, – а может, и все сразу. Я знаю, что ты не сторонник крайних мер и публичных казней, Калигар, но это была твоя ошибка. Сосланные на речную границу мятежники позволили отряду пустынников переправиться на левый берег и двинуться дальше вдоль русла, на север… Неужели государю Ангусу удалось подкупить кого-то из баасийцев? – чуть тише пробормотал он себе под нос.

– Вы полагаете, мятеж – дело рук кадокийского царя? – Наместник наморщил лоб. – Но я не вижу причины…

– Я тоже. – Искандер устало взглянул на своего советника и друга: – Забирайся в седло, Калигар, и разворачивай войско. Нам как можно скорее нужно добраться до столицы. Я понимаю, что ты не спал всю ночь, поэтому постарайся немного отдохнуть в пути: сегодня вечером на совете мне понадобится вся твоя мудрость.

Названия всех государств полуострова, по сути, представлявших собой один большой, хорошо укрепленный город, окруженный множеством поселений, происходили от названий этих городов; таким образом, столица Бааса, обнесенная высокими белыми стенами, так и именовалась: Баас. Она не была такой густонаселенной, как Кадокия, в которой проживало около десяти тысяч человек, но людей здесь все равно было много: сотни любопытных взглядов провожали вернувшиеся отряды на узких улочках, сотни голосов перешептывались где-то за спиной по дороге до самого дворца.

Царский дворец в Баасе оказался не таким большим и красивым, каким представляла его Солан. Вероятно, подумала она, покойный царь и его предшественники, при всем их богатстве, вели достаточно скромный образ жизни и не стремились к показной роскоши. Но мнение девушки изменилось, когда она поднялась по парадной лестнице из известняковых плит и оказалась внутри. Здесь стены и пол в коридорах были отделаны белым мрамором, выбеленные потолки покрыты росписью, в больших залах виднелись колонны из дорогого красного гранита и золотые статуи богов, а стены даже в маленьких комнатах были украшены мозаичными картинами и пышной лепкой. Несмотря на усталость, Солан залюбовалась некоторыми орнаментами: в Кадокии чаще всего художники изображали виноградные гроздья, а здесь были незнакомые растения, диковинные птицы и цветы.

– Смотри, какая красота! – Она потянула за руку Герику, но жрица вяло отмахнулась: долгая поездка верхом отняла у нее последние силы.

Они прибыли в столицу на закате, когда жара спала и бархатные сумерки начали окутывать землю. Эквистеры спешились и увели лошадей в конюшни, фалангеры отправились в казармы, северяне последовали за ними – все, кроме вождя: Рагнар вместе с танарийским царем и еще одним незнакомым темноволосым мужчиной направились во дворец, забрав с собой пленника. Тяжелораненых под присмотром лекарей бережно перенесли из повозки в схолос – особые помещения для больных и нуждающихся в уходе. Царевну и жриц молчаливые служанки проводили в женскую половину дворца. Похоже, об их появлении предупредили заранее: комнаты уже были готовы, а в мраморных купальнях остывала горячая вода, о чем им сообщила очень милая, доброжелательная и очень полная женщина – распорядительница или старшая из служанок, они не стали у нее уточнять. Настроение не располагало к новым знакомствам, и женщина, быстро это поняв, оставила их в покое.

Жаловаться на размещение не пришлось: в выделенных им комнатах было просторно и уютно, там стояли удобные деревянные кровати, лежали чистые льняные туники, а на мраморных столиках девушки нашли несколько пузырьков с ароматическими маслами. И когда Солан оказалась в нагретой купальне, погрузилась по плечи в горячую, приятно пахнущую воду и почувствовала, как ловкие руки намыливают ее спутанные, пропахшие гарью волосы, она ощутила себя на вершине блаженства.

Зелия и Тайлин, привыкшие все делать сами, сперва наотрез отказались от помощи служанок, но вскоре, вынырнув из легкой дремоты и приоткрыв глаза, Солан увидела, что обе жрицы расслабленно вытянулись на горячих мраморных лежаках, а две женщины, окутанные клубами влажного пара, ловко разминают их тела, едва видные из-под густого слоя мыльной пены.

– Ммм… – простонала Тайлин, переворачиваясь на живот. – Это божественно!

– Погрейтесь немного, госпожа, а затем мы и вам сделаем такой же массаж. И усталость исчезнет, как будто ее и не было, – сказала царевне одна из женщин. Солан кивнула и поискала глазами Герику. Мелья сидела в соседней купальне, глаза ее были закрыты, и девушка-служанка бережно поддерживала ее голову. Заметив взгляд царевны, она улыбнулась:

– Госпожа уснула мгновенно, я даже не успела ее помыть. Но это ничего, я могу подождать, ведь она была такой измученной. Пусть отдохнет. А если вода остынет, я подолью горячей.

И все же через какое-то время Герику пришлось разбудить: от долгого сидения в воде кожа ее побелела и стала покрываться морщинками. Зелия и Тайлин уже покинули купальню, а Солан, отдохнувшая и посвежевшая, досушивала свои длинные волосы. Сонную мелью хорошенько размяли на лежаке в четыре руки, а потом окатили теплой водой, завернули в чистую ткань и проводили в комнату. Вскоре принесли легкий ужин: фрукты, белый хлеб, поджаренный на оливковом масле с травами, сыр и сладости. Солан заглянула к подруге, чтобы разделить с ней трапезу, но увидела, что еда нетронута, а Герика безмятежно спит, свернувшись калачиком на кровати. Девушка не стала ее беспокоить. У нее самой слипались глаза, поэтому, здраво рассудив, что все они заслуживают хорошего отдыха, а дела, даже самые важные, могут подождать до утра, Солан поужинала в компании Зелии и Тайлин и с наслаждением забралась в постель под легкое покрывало, хотя бы ненадолго заставив себя поверить в то, что все ее злоключения уже позади…

– Вот такая история, Калигар. – Искандер на ходу снял с себя доспех и бросил его на скамью. Подробный рассказ о последних событиях отнял оставшиеся силы, но танарийский царь крепился, стараясь не показывать, что буквально валится с ног. – Как только получим ответ из Кадокии, мы снова отправимся в путь и, надеюсь, не только вернем людей Кромхарта, но и выясним все подробности произошедшего. А сейчас давайте быстро, без церемоний, поужинаем и займемся делами. Я бы хотел прочитать все донесения из Танарии.

– Мы собирались пытать узкоглазого царевича, – напомнил Рагнар. – А потом, если он выживет, я все-таки подарю его Крому. Иначе мой бог обидится и лишит нас удачи.

– Государь, быть может, пытки и донесения подождут до утра? – осторожно предложил Калигар. – Вам нужно вымыться, поесть, отдохнуть… – Он вздохнул и добавил уже менее официально: – Искандер, за несколько часов ничего не изменится, а делами лучше заниматься на свежую голову. И чистую: ваши воины наверняка уже плещутся в армейских купальнях, а от вас обоих за лигу разит потом и лошадьми. И Кромхарт в своей перемазанной кровью одежде выглядит как мясник. Будет скверно, если таким его увидят мои дети.

– Твои сыновья здесь? – Искандер удивленно взглянул на друга и слегка нахмурился. – Несмотря на мятеж, назревавший в Баасе, ты отважился привезти их в столицу?

– Государь, – медленно проговорил Калигар, – ситуация в Танарии такова, что я счел более безопасным переправить мою Лару и детей сюда, на левый берег. Новости с границы не слишком радостные: командиры говорят, что пустынники собирают силы и, судя по всему, готовятся к наступлению. Всадники прибывают каждый день, число шатров растет. Ежедневные попытки прорваться на левый берег через речную границу – всего лишь отвлекающий маневр, который, к тому же, не позволяет нам перебросить в Танарию подкрепление из Бааса: если мы не удержим границу здесь, они наладят переправу через Трезубец и начнут продвигаться на запад, в Синтар.