— Ты про кинозвезду говоришь? — У Марго округлились глаза.

— Нет, дорогая Марго, про великого воина, — ответил Джиджи.

— Ты хочешь сказать, что вспомнил, как был Чингисханом? — заинтересовался Лесли.

— Увы, этого не было, я находился в трансе, — грустно сказал Джиджи. — Человеку не дано вспоминать предыдущие жизни.

— Одно печенье два раза не съешь! — воскликнул Теодор, довольный тем, что нашел актуальное сравнение.

— Хоть бы поскорее все кончали есть, — заметила Марго, — чтобы можно было начинать выступления.

— Спешить с такой трапезой было бы кощунством, — заявил Джиджи. — Времени у нас хватит, вся ночь еще впереди. К тому же нам с Джерри надо собрать пресмыкающихся актеров вспомогательного состава.

На подготовку представления ушло немало времени— после доброй трапезы с возлияниями все были тяжелы на подъем; в конце концов Марго все же удалось собрать труппу. Она предложила роль ведущего Ларри, но он отказался, говоря, что не может быть ведущим, если она хочет, чтобы он сам выступил с номером. И Марго ничего не оставалось, как принять удар на себя. Чуть румяная от волнения, она ступила на тигровую шкуру у рояля и попросила тишины.

— Леди и джентльмены, — начала она, — сегодня вечером для вашего увеселения у нас выступают лучшие таланты острова, и я не сомневаюсь, что всем вам доставят удовольствие таланты этих талантливых талантов.

Марго остановилась, покраснев еще сильнее, и Кралевский галантно первым захлопал в ладоши.

— Для начала представляю вам Константино Мегалотополопопулоса, — продолжала Марго, — нашего аккомпаниатора.

Маленький толстенький грек, этакая чернявая божья коровка, просеменил в комнату, поклонился и сел за рояль. Еще одно из достижений Спиро: мистер Мегалотополопопулос, по профессии помощник драпировщика, не только умел играть на рояле, но и читал с листа.

— А теперь, — объявила Марго, — с великим удовольствием представляю вам очень талантливую артистку Лену Маврокондас, которой аккомпанирует на рояле Константине Мегалотополопопулос. Лена споет большую арию из «Розового кавалера»-«Подношение розы».

Лена, яркая, как тигровая лилия, проплыла к роялю, поклонилась Константино, аккуратно сложила ладони поверх диафрагмы, точно защищая ее от ударов, и запела.

— Прелестно, прелестно, — сказал Кралевский, когда она кончила и поблагодарила нас поклоном за аплодисменты. — Виртуозное исполнение.

— Вот именно, — подхватил Ларри. — В лондонском «Ковент-Гардене» такую манеру исполнения называют «Три В».

— «Три В»? — заинтересовался Кралевский. — Что это значит?

— Вим, вибрато и волюм, — объяснил Ларри: — Сила, вибрация, напор.

— Объяви, что я спою на бис, — тихо обратилась Лена к Марго, пошептавшись с Константино Мегалотополопопулосом.

— Конечно, это замечательно, — взволнованно отозвалась Марго, не ожидавшая такой щедрости. — Леди и джентльмены, а теперь Лена исполнит другую песню, называется «На бис».

Лена наградила Марго убийственным взглядом и приступила к исполнению с такой энергией и таким обилием жестов, что даже Крич был поражен.

— Клянусь богом, какая смазливая девчонка! — воскликнул он, и глаза его увлажнились от восторга.

— Да-да, настоящая артистка, — согласился Кралевский.

— Какая грудная клетка! — восхищался Крич. — Обводы-что твой линкор.

Лена закончила нотой, словно заимствованной у цитры, и поклонилась на аплодисменты-достаточно громкие, однако не слишком горячие и продолжительные, чтобы не поощрить певицу на еще один бис.

— Спасибо, Лена, это было замечательно, совсем как в настоящем концерте, — сказала сияющая Марго. — А теперь, леди и джентльмены, представляю вам знаменитых артистов-эскапистов Коварно-Кралевского и его партнера Скользко-Стефанидеса.

— Господи! — вымолвил Ларри. — Кто придумал такие имена?

— Ты еще спрашиваешь? — удивился Лесли. — Теодор. Кралевский хотел назвать номер «Таинственные иллюзионисты-эскапологисты», но Марго не могла поручиться, что выговорит это правильно.

— Спасибо и на этом, — заключил Ларри.

Теодор и Кралевский прошагали к роялю, гремя цепями и замками.

— Леди и джентльмены, — объявил Кралевский. — Сегодня вечером мы покажем вам трюки, которые ошеломят вас, трюки, настолько таинственные, что вы страстно пожелаете узнать, как они выполняются.

Он остановился и строго посмотрел на Теодора, который нечаянно уронил на пол одну цепь.

— Для первого трюка я попрошу моего ассистента не только крепко связать меня веревкой, но и заковать в цепи.

Послушно похлопав в ладоши, мы с восторгом стали смотреть, как Теодор обматывает Кралевского веревками и цепями. Время от времени до нашего слуха доносилась приглушенная перебранка.

— Что-то я… э… словом… гм… забыл, какой узел вязать… Гм… да… как ты сказал: сперва замок? Ах, да, вот он… гм… э… секундочку.

Наконец Теодор с виноватым видом повернулся к зрителям.

— Я должен извиниться… э… словом… э… что дело идет медленно, — сообщил он. — Но у нас не было времени… э… попрактиковаться, то есть…

— Давай живей! — прошипел Кралевский.

В конце концов Теодор намотал на Кралевского столько цепей и веревок, что тот выглядел так, словно вышел из гробницы Тутанхамона.

— А теперь, — объявил Теодор, указывая на обездвиженного Кралевского, — есть ли желающие… э… словом… проверить узлы?

Полковник Риббиндэйн проковылял к артистам.

— Э… гм… — испуганно промямлил Теодор, не ожидавший, что найдутся желающие, — боюсь, я буду вынужден просить вас… гм… так сказать… не очень сильно дергать узлы… э… гм.

Полковник Риббиндэйн обследовал узлы так тщательно, точно дело происходило в тюрьме и он был старшим надзирателем. Наконец он с явной неохотой возвестил, что узлы в порядке. Теодор с облегчением вышел вперед и снова указал на Кралевского.

— А теперь мой ассистент, вернее, мой партнер, покажет вам, насколько… это легко… э… словом… гм… освободиться от… э…. гм… нескольких ярдов… точнее, футов… хотя, конечно, здесь в Греции следовало бы сказать метров… э… гм… от нескольких метров… э… веревок и цепей.

Он отступил назад, и мы дружно уставились на Кралевского.

— Ширму! — зашипел тот Теодору.

— А! Гм… конечно, — сказал Теодор и напрягся, устанавливая ширму перед Кралевским.

Последовала долгая зловещая пауза, во время которой из-за ширмы доносились тяжелое дыхание и звон цепей.

— Боже мой, — произнесла Марго. — Надеюсь, он все же справится.

— Что-то я сомневаюсь, — отозвался Лесли. — Очень уж замки ржавые на вид.