– Эмили, когда два человека решают заняться любовью, они сначала немного флиртуют, пока не привыкнут друг к другу. Обычно в первый раз все происходит спонтанно и не очень хорошо. Во вторую встречу – немного лучше, организованнее что ли, если, конечно, она вообще имеет место. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я хочу сказать? Я не твой муж, а ты – не моя жена. В тот первый раз я поступил точно так же, как и ты. Больше мне это делать не хочется… У тебя есть шлепанцы такого же цвета?

– Нет.

– Я подарю тебе их на Рождество. Мне нравится этот халат.

– Что ж, дождемся Рождества… Тебя тоже будет ожидать подарок.

– Вот видишь, мы говорим так, будто вместе собираемся отмечать праздник. Теперь-то ты хоть жалеешь, что не открыла дверь раньше?

– Ни капельки. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Сегодня я решила подать заявление на развод. Потом хочу заняться подтяжкой кожи на лице. Я иду на это ради тебя.

– А что случилось с твоим лицом? – удивился Джексон. – Лично мне оно нравится.

– А мне кажется, я похожа на заезженную дорогу… Слишком много растянутой кожи. Видишь, когда я делаю вот так… – Эмили натянула кожный покров на щеках, прижав у ушей. – После операции буду выглядеть намного лучше.

– Да, действительно. А ты уверена, что хочешь ложиться под нож хирурга из-за чего-то нежизненно важного?

– Уверена. Вся эта обвисшая кожа, моя внешность – это прежняя Эмили, которая принадлежала Яну. Я хочу вернуть себя самой себе. Думаю, ты меня поймешь. Спасибо за комплимент по поводу моей внешности.

– Для меня ты выглядишь хорошо… Скажи, я оправдан?

– Да.

– Отлично, – потирая руки, улыбнулся Бен. – Эмили, у меня есть идея! Мне кажется, ты станешь первой дамой штата.

– Подожди минуточку. Мы разобрались с тем случаем у тебя дома?

– Я никогда не вспоминаю о прошлых обидах, если решил все свои проблемы, связанные с ними. Мы разобрались – и все! Если же нам захочется заняться любовью, мы будем вести себя естественно, не отягощая свои души грузом прошлых забот. Возможно, это произойдет скоро… Или не случится никогда… Но мы снова стали друзьями. Это очень важно для меня. Желаешь вступить в словесную баталию?

– Нет… Так что там за идея?

Женщина не смогла сдержать любопытства, а в том, что следующий раз будет, она нисколько не сомневалась.

– Помнишь, ты говорила мне о видеозаписи, сделанной тобой много лет назад?

– Той, где я в нижнем белье?

– Да, об этой, если ты не сделала другую. У тебя хватит смелости показать ее своим клиенткам? Тогда не придется мучить Чарли с его кепочкой… Да и меня тоже. Эта пленка поможет тебе гораздо больше, чем все остальное. Посмотри на себя в зеркало. Ты же являешься живым доказательством своей цели. Покажи им запись! То, что смогла сделать ты, могут и они. Подумай об этом, Эмили.

– Я никогда не показывала эту запись никому… Она сделана для, так сказать, личного пользования.

– Сколько раз ты смотрела ее?

– Ни разу. Я бы предпочла быть жестоко избитой, чем дать просмотреть ее кому бы то ни было или взглянуть самой.

– Эмили, абсолютно неправильный подход. Ты должна гордиться собой, гордиться достигнутыми результатами. По твоим словам, дорога оказалась тяжелой, изнурительной, но таков путь к победе. Он всегда усыпан терниями.

– Я все еще иду этой тропой. Ты действительно считаешь, что Чарли не сможет мне помочь?

– Конечно не считаю. Такие плейбои иногда помогают сдвинуть дело с мертвой точки. Они хороши, с ними весело, но твое дело, Эмили, весьма нешуточное. Ты занимаешься тем, что должно обеспечить тебе и твоим подругам будущее, поэтому ко всему приходится относиться серьезно. Согласен, что дело требует некоторого развлечения клиентуры. Но нужно подумать о чем-нибудь еще… Может, ты открыла слишком много клиник? Наверное, хотела перещеголять мужа, имевшего четыре?

– Нет, нет, Бен, дело совсем не в этом. Восемь – таково количество жильцов на Слипи-Холлоу-роуд. Мы все партнеры.

– Ну, тогда ладно. Кстати, я плохо себя чувствую.

– И выглядишь не лучше. Оставайся на ночь, а поедешь завтра утром. Я постелю тебе. На улице по-прежнему идет дождь.

– Нет, нужно возвращаться. Мне предстоит убеждать мать Теда завезти его ко мне, если я совсем расхвораюсь.

– Мне жаль, что все так получилось.

– Если от меня не будет никаких известий, навести меня и принеси куриного бульона. Я позвоню тебе завтра, завтра вечером после ухода Теда. Спасибо за чай.

– Обещай, что сразу ляжешь в постель. Выпей еще чаю и держи тело в тепле. Да и горячий душ не помешает.

– Да, мамочка, – устало пробормотал Бен.

– Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, Эмили.

Стоял пасмурный день. Небо, свинцово-серое от туч, грозило просыпаться снегом.

Эмили вошла на кухню. Она закрыла клинику пораньше, потому что неважно себя чувствовала. Поставив чайник на плиту, женщина поняла, что простуды бояться нечего – ей просто был нужен повод, чтобы пораньше прийти домой и засесть за книги.

До Рождества осталось две недели, две недели и один день до пластической операции, которую проведут врачи Нью-Йорка. Может, отказаться от подтяжки и пустить деньги на клинику? И совсем неважно, что, посоветовавшись, подруги отпустили ее, надеясь на собственные силы и средства. Семнадцать тысяч долларов, полученных пару недель назад от продажи мехов, пойдут на оплату труда хирурга, потому что медицинская страховка не предусматривает операции подобного рода. Естественно, в Эмили брало верх тщеславие, но что плохого, если женщина хочет выглядеть лучше?

Кровь молоточками стучала в висках, все мускулы находились в постоянном напряжении. Миссис Торн чувствовала себя деревянной куклой, у которой хозяйке захотелось оторвать руки. Закурив первую за несколько недель сигарету, она с наслаждением сделала глоток черносмородинового чая и открыла книгу учета, что прихватила с собой с работы.

Что же ей делать? Чарли предупредил об уходе после Нового года. В этом огромную роль сыграл бодибилдинг, его заветная мечта, его наваждение. Кроме этого, на него огромное влияние оказала девушка по имени Уайнона, любительница мускулов и страстная почитательница его таланта. Чарли собирался заняться обучением молодых танцоров, но миссис Торн не стала вдаваться в подробности сего плана.

Эмили перевернула последнюю страницу, где вела подсчет личным расходам. Пришло время продать драгоценности и выставить на продажу дом на побережье. Для Яна будет отложена половина суммы. Вдруг надумает вернуться?

Хватит ли у нее мужества наложить лапу на последние девяносто тысяч долларов, оставленных на старость? «Ты можешь сделать это, – заговорил внутренний голос. – Ты должна! Эмили, тобой подписан собственный приговор. Он обжалованию не подлежит».