Так странно.

Невольное сравнение еще раз проскальзывает в моей голове. Последние штрихи, дополняющие общую картину. Последние дни с моей женой… Мы постоянно ссорились, потом бурно мирились. Очень бурно… Наш секс… Так даже животные не спариваются, как имел ее я. Потом мощный откат, опустошение, хотелось остаться дома, почувствовать, что она — моя, целиком и полностью, хотелось единения. Но вместо этого Анель настояла, чтобы мы пошли гулять. Там встретились с ее подругами, пошли в клуб… Снова торопливый секс, на этот раз в туалете… Потом у нас были еще ссоры. Были. Вплоть до последнего ужина. Но последний интим именно такой — секс в душной, тесной кабинке туалета, рядом с унитазом и урной, забитой использованной бумагой.

Тогда я был пьян, на детали внимание не обратил, ревность брала свое, ведь в разговорах моя жена снова трещала без конца о своем начальнике, с которым я подозревал интрижку жены.

Я просто на миг вспомнил о прошлом и подумал, что Камилла подобного бы не позволила. Ни за что. В одном мизинчике этой девчонки достоинства больше, чем в моей бывшей. Камилле удается вывести меня на эмоции, заставить чувствовать острее и ярче, но никогда она бы не опустилась до туалетных забав. Ни за что…

Черт. Я столько лет жизни потратил не на ту женщину.

Но с другой стороны, моя Ками в ту пора была совсем мелкой. Школьницей.

Это еще раз подчеркивает разницу между нами.

Внезапно изнутри озаряет молнией, вспышкой какой-то.

Осознанием, что я держу в руках подарок судьбы. Возможно, она не была щедра ко мне на протяжении всей жизни, но сейчас подарила эту девочку — чистую, яркую, незабываемую, очень чувственную. Она сделает меня лучше, мой лучик. Мой последний шанс на счастье…

Другого не будет.

— Ай-ай-ай… Ты меня раздавишь, Довлат! — пищит Камилла. — Довлат! У меня кости трещат!

Разжимаю хватку, которая больше напоминает бульдожью.

— Что с тобой такое? Ты задумался, а потом резко сжал меня, сдавил… — жалуется мне на меня же бесхитростно.

— Прости, задумался. Очень сильно.

— О чем?

— О тебе, разумеется. О нас.

— Давай ты поужинаешь?

— Сначала ответь. Ты выйдешь за меня?

— Да. Мне казалось, это вопрос решеный? — уточняет с сомнением.

— Плюнь на то, что приказал тебе сделать отец. Просто скажи мне от чистого сердца. Ты хотела бы выйти за меня замуж? Все зависит только от твоего решения.

На ее личике читаются сомнения. Камилла иногда строптивая, проявляет характер, но за рамки редко выходит. Все-таки воспитание у нее традиционное, и слово отца — закон.

— Да, — отвечает едва слышно.

— Да?

— Да, — отвечает увереннее, раскрасневшись.

Пальчики Камиллы подрагивают на моих плечах.

— Если бы все-все зависело только от меня, я бы сказала тебе “да”.

— Это все, что я хотел услышать.

Довлат

Звонок Зумрату приходится делать довольно поздно.

Все дело в прощании на ночь с Камиллой. Было сложно удержаться и не попросить ее остаться.

Я бы перешел все мыслимые и немыслимые границы, а ей… сложно забраться в ее головку. Камилла умеет удивлять.

Пожалуй, буду уважать ее границы. Все-таки она — удивительная, и хоть мне ужасно хочется довести ее до грани много-много раз, придется пока подождать.

Подводить постепенно, смаковать ее реакции.

Сладкая… Меня немного сносит фантазиями.

Облегчение и удовольствие не идут ни в какое сравнение с чувствами, когда случается полноценная близость, но пока я ограничен в возможностях, придется справляться лишь так.

Усилием воли отгоняю в сторону непрошеные мысли, набираю номер отца Камиллы.

Час поздний.

Надеюсь, старик еще не спит.

Зумрат отвечает довольно бодрым голосом. На заднем фоне — шум, то ли бар, то ли один из закрытых игорных клубов только для своих.

— Давно не слышал тебя, Довлат. Только от дочери о тебе и узнаю, — подтрунивает.

У него хорошее настроение?

У меня же чуть кулаки не трескаются от ненависти, вспыхнувшей в груди. Он избил мою девочку… Мою… Пусть она его — дочь, но теперь — моя девочка. Только моя.

— Был очень занят.

— Новые проекты?

— Да, причем сложные, но перспективные.

— Наверное, за этими проектами ты совсем забыл о нашем уговоре, Довлат. Камилла будто от рук отбилась.

— Нет, напротив. Все гладко. Послушная девочка. О грязных танцах больше не думает, убирает, готовит, стирает. Учится… Все шло прекрасно, пока она не вернулась с синяком на половину лица, — в голос пробираются эмоции. — Что стряслось?

— Задал ей трепку, которую она заслужила, — заявляет Зумрат. — Напакостила моей любимой жене, опозорила перед гостями. Это видели все. Заслуженное наказание.

— Неужели нельзя было иначе? — недовольным голосом спрашиваю я.

— Не забывайся, Лорсанов. У нас договор, и точка. Камилла учится послушанию, чтобы ее не выгнали в монастырь. Пусть так и думает. О браке я намерен подсуетиться.

— Об этом я и хотел поговорить. Тебе плевать на ее судьбу, так?

— Но не плевать на денежки, которые она мне принесет, — заявляет Зумрат.

— Какой калым ты за нее попросил?

— Очень хороший. Все-таки она красотка, невинная. Немного опозоренная слухами, но девственницы всегда в цене, — говорит так, словно речь идет о куске мяса.

— И все же. Сколько?

— Ты почему интересуешься? — подозрительным тоном спрашивает Зумрат.

Он слишком хитрый шакал. Теперь ясно, что для него деньги — важнее. Вбил себе в голову, что дочь — неродная, и решил выгодно продать ее.

— Интересно, почем сейчас продают невест.

— Тоже планируешь снова жениться? Не ожидал. Я-то думал, что ты имеешь чужих жен.

— О чем это ты?

— Ходят слухи, что ты крутишь роман с сестрой своей погибшей жены. Имеешь замужнюю даму. Слышали, как она хвасталась в определенном кругу вашими отношениями. К тому же она громко заявила мужу при свидетелях, что собирается переезжать жить к тебе. Послушай, Довлат, я понимаю, что соседство с Камиллой мешает всем твоим планам, но развлекаться с женщиной можно и в отеле. Уверен, ты уже нашел выход. К тому же сам знаешь, что стоит на кону. Материалы дела более, чем полные.

В груди заныли. Остатки былых привязанностей. Незакрытые вопросы требовали решений. Но уже не так громко, как прежде.

— Ты их видел?

— Видел. Мне кажется, ты очень удивишься, — ухмыльнулся Зумрат. — Камилле привет. Пусть будет