– Друзьям просто так ничего не давай. Пусть сначала попросят. Это я так, в порядке совета.

– Спасибо, Роджер.

* * *

Дав Фредди задание найти в отделе кого-нибудь, кто понимает в компьютерах, Джонс садится обзванивать фирмы по их обслуживанию. Если ему навязывают то, что он не просил, или употребляют слово «решение» больше трех раз, он эту фирму вычеркивает. Через час он находит парня по имени Алекс Домини, чья фирма, похоже, состоит из него одного, и договаривается с ним на завтра.

В голосовой почте обнаруживается сообщение от Сидни.

– Джонс? Да-да, минутку… оставайтесь там, хорошо? Джонс, спустись вниз, тут для тебя пакет.

Неужто Сидни сидит на телефоне внизу? Быть не может. Однако, съехав на лифте в вестибюль, он убеждается, что это действительно так. Еле видная за большим оранжевым столом, в наушниках, она отбивается от полудюжины человек и верещит что-то в микрофон. Джонс останавливается поглазеть на такое зрелище.

– Гретель ушла, – говорит кто-то, и Джонс видит Клаусмана со шваброй. Надо признать, что в своей униформе уборщика генеральный директор практически незаметен. Психология: отмечаешь боковым зрением серый комбинезон и больше к нему не приглядываешься. – Просто взяла и ушла. Пришлось кадрам посадить кого-то на ее место.

– Что, совсем ушла?

– Она не сказала. Но на меня, Джонс, такие штучки не действуют. Мы хотим, чтобы все у нас здесь шло как часы, и нерадивые работники нам не нужны. Такие способны подорвать всю систему.

Джонс смотрит на Сидни. Похоже, его очередь настанет еще не скоро.

– А когда система работает хорошо, происходит то, что мы видим сейчас.

– Гм-м. Пожалуй, – задумывается Клаусман. – Это стоит проверить. Недостает еще выяснить после стольких лет, что гиперэффективность системы отрицательно влияет на производительность.

– Да уж.

Клаусман наблюдает, как Сидни сражается с коммутатором.

– Больно видеть, когда система дает сбой. По-настоящему больно. Знаешь, какова цель любой компании, Джонс? Уподобиться здоровому человеческому организму. Потреблять питательные вещества и освобождаться от шлаков. Наши питательные вещества – это источники прибыли, а шлаки – источники затрат.

– Значит, «Зефир» потребляет деньги, а высирает расходы?

– Ты еще молод, Джонс, и, наверное, не помнишь, – смеется Клаусман, – но когда-то бензин мне в бак заливал специальный работник. Покупки к моей машине нес мальчик. Мы и в очередях почти не стояли, разве только в государственных учреждениях. Но рабочая сила – источник затрат, и компании стали от нее избавляться. Высрали ее, как ты выражаешься. И расходы легли на тех, на кого и следует: на клиентов.

– И на оставшуюся рабочую силу.

– Совершенно верно. Отсюда лозунг: «Делать больше с помощью меньшего». Хотел бы я, Джонс, чтобы у меня было больше таких, как ты. Или меньше не таких. Тебе ведь понятно, что ты – исключение. Выпускники колледжей в большинстве своем идиоты. Полные энтузиазма, согласен, но идиотизма это не компенсирует. Даже усугубляет проблему. – Задумчиво почесав нос, Клаусман продолжает: – Я подумываю отказаться от их набора. Говорят, что они поставляют свежие идеи, но идеи-то у них большей частью дурацкие. Я думаю, человеческий мозг приспосабливается для работы в компании не раньше, чем годам к сорока. Мужской, женский, все равно. Шовинистом в наши дни быть нельзя. Проблема, конечно, в том, что, когда идеи правда хорошие, ребятам все равно не дают их внедрять. Я вот что хочу сказать: у тебя, Джонс, здесь есть будущее. Когда-нибудь всем сможешь заправлять ты. Не скоро еще, – подмигивает старик, – но когда-нибудь.

– Джонс! Джонс! – зовет Сидни.

Клаусман уже трет шваброй пол.

– Да? – откликается Джонс.

– Мне пришлось расписаться. – Сидни толкает к нему по стойке курьерский пакет, злая то ли на посылку, то ли на свои новые обязанности, то ли на весь мир.

– Извини. Спасибо. – В пакете обнаруживается коробочка с надписью «Нокиа-6225» и сим-карта в пластиковой обертке. Записки нет.

– Ух ты, новый мобильник, – говорит кто-то рядом. – Откуда? – Джонс затрудняется ответить на этот вопрос, и мужчина обращается к Сидни: – А для меня ничего такого?

– Что? – взвизгивает она. Джонс, пользуясь случаем, садится с телефоном в кресло для посетителей. Распаковав аппарат и вставив сим-карту, он получает в награду картинку, веселый мотивчик и надпись НОВЫЕ CMC 1.

Нажав еще пару кнопок, он читает: БОЛЕЮ + СКУЧАЮ. ЗВЯКНИ.

Когда Джонс идет к лифту, Клаусман везет швабру туда же. Старик наверняка станет допытываться про телефон, о котором, почему-то уверен Джонс, ему знать не надо. Мозг изрыгает ряд самых невероятных советов, в том числе «не говори ему, что посылка от Евы». Но когда из пришедшего лифта вываливается группа смеющихся деловых костюмов, Клаусман продолжает драить полы. Двери благополучно закрываются, и Джонс переводит дух. Ничего себе реакция, посмеивается он. Либо я становлюсь параноиком, либо умнею на глазах.

* * *

– Алло?

– Это я.

– Ой, секунду… чихх. Извини. Рада тебя слышать.

– Голос у тебя такой, точно ты умерла.

– Нет еще, но сильно сопливая.

– Хочешь, зайду? – Джонсу не верится, что он это правда сказал.

– Что-что? – Шорох. – Господи. Последний платочек. – Хочу тебя навестить. И платки принесу.

– Ой, Джонс, ты ужасно милый, но… я выгляжу не очень-то…

– Ничего, выдержу.

– Глаза опухли, морда блестит, нос красный… не говоря уже о соплях…

– Значит, без платков совсем никуда.

– Ты серьезно хочешь приехать?

– Ну да.

– Даже когда я страшней войны?

– Правильно.

Ее смех переходит в кашель.

– Джонс, ты – это что-то.

– Давай говори адрес.

– Ну, раз ты знаешь, на что идешь…

* * *

Он не особенно удивляется, обнаружив, что Ева живет в большом новом доме с видом на залив, при этом на верхнем этаже и с собственным лифтом. Легкий бриз шевелит рубашку. Джонс звонит в квартиру по домофону и получает время поразмыслить над тем, что он делает.

Нужно выработать какие-то основные правила. Да, он пришел к Еве домой. Да, она ему нравится. Ничего страшного, если вести себя разумно. Никакого флирта. Никаких прикосновений. Не говорить о прошлом, особенно о романтической стороне. Только о деле, то есть об «Альфе». С целью выведать, как можно ей навредить.

– Да? – хрипит домофон.

– Это я.

Дверь отпирается. Джонс входит и едет в лифте на этаж с литерой «П» – пентхаус, как он догадывается. Высаживается он в коридоре шириной шесть футов с единственной дверью в конце. Когда он подходит, дверь отпирается. Он нажимает на ручку и входит в квартиру Евы.