Беременность была долгим и пугающим отрезком времени. Столько перемен… Столько лжи…

В тот день на пляже она взяла Хусика за руку и повела его в лес. О том, что произошло там, она пыталась забыть, но несколько недель спустя, когда она объявила, что беременна, он воспринял эту новость спокойно. Сообщить об этом его отцу – совсем другое дело. Тот назвал Ануш дьявольским отродьем и проклял ее, но через несколько дней одумался и согласился, чтобы она вышла замуж за его сына.

Подруги Ануш, узнав эту новость, ужаснулись. Саси разрыдалась, Парзик сначала отказывалась в это верить. Ануш сказала, что делает это из-за долга ее семьи Казбеку и ради матери и бабушки. Парзик знала, что она лжет, но Ануш не могла сказать ей, что у нее был любовник турок, османский военный, и что он отец ребенка.

На протяжении долгих месяцев беременности Ануш одолевали мрачные мысли. А что, если она не сможет полюбить этого ребенка? А что, если она не будет питать к нему никаких чувств, как Хандут не питала чувств к ней?

Девушка переживала, что это качество ее матери все это время было спрятано в ней глубоко внутри, но в тот момент, когда акушерка положила Лале ей в руки, она почувствовала только любовь к своему ребенку и больше ничего.

Друзья пришли благословить ребенка и поздравить Ануш. Саси сшила одежду для новорожденной. Парзик, которая потеряла первого ребенка, была снова беременна, она держала Лале на руках и говорила Ануш, как же ей повезло.

Хават пришла с матерью и одарила всех одной из своих редких и душераздирающих улыбок.

Пока Ануш была в роддоме, подруги часто виделись, но, когда она вернулась в дом Казбека, встречам пришел конец.

Свекор Ануш любил чистую одежду и хорошо начищенные ботинки, но дом был полон его собственной скверны. Он трещал четками, как тюремщик, и орал молитвы, как полоумный. Будучи очень сильным, он преклонялся лишь перед силой, намного превосходящей его собственную. Его манера поведения не свидетельствовала о страхе перед Богом, лишь о желании вызывать его у других.

Поскольку Ануш боялась его, всеми способами она пыталась заслужить расположение свекра. Она вымыла и вычистила дом так, что он засиял.

Она убедила Хусика починить ставни, чтобы они вновь открывались и можно было проветрить дом и избавиться от запаха мужского пота.

С помощью Гохар она засадила небольшой огород, в том числе и картошкой. Овощи здесь росли, еще когда была жива мать Хусика.

Казбек постоянно был ею недоволен, и чем больше она старалась, тем больше он выходил из себя. Ему нравилось падать на колени и громко молиться о том, чтобы Господь простил ее за лень и греховные помыслы, и он вынуждал ее опускаться рядом на колени на только что вымытый ею пол.

А тут еще и Хусик! Ее муж был столь же странным, как и его отец, но без преступных наклонностей. Ануш пыталась не сравнивать мужа с Джаханом, но ей требовалось все ее мужество, чтобы не отшатнуться от него. Она считала, что он будет использовать ее лишь на кровати, где его взгляд пригвождал ее к матрасу, а грубые руки исследовали ее тело, будто он был слепым. Муж затаскивал ее в спальню, которую они делили с ребенком, не обращая никакого внимания на крики Лале или на то, что его отец был за стеной. Ничто не могло помешать ему удовлетворять свои потребности.

Он был одержимым человеком, и тем не менее она не могла заставить себя ненавидеть его. Когда муж держал Лале на руках, это было такое трогательное зрелище! Это он предложил назвать ее так – ее имя означало «тюльпан».

После рождения малышки Ануш плакала горючими слезами, когда увидела отметину на груди ребенка, но именно Хусик убедил ее, что это красиво.

Она была благодарна ему и, кроме всего прочего, ценила доброе отношение мужа к ее бабушке.

Именно об этом напоминала себе Ануш, когда его толстые пальцы торопливо расстегивали ее платье, и когда он больно сжимал ей грудь, достигнув пика наслаждения, и когда он лежал опустошенный около нее, а она пыталась побороть слезы и стыд.

Вне дома тоже было неспокойно. Набеги на фермы и перестрелки стали обычным делом. Каждую неделю кого-то вешали на площади, как Мислава Акиняна.

Деревенские жители прятали своих женщин, но не было никакой защиты от Ожана и его людей. Армянские девушки принадлежали им, впрочем, как и все остальные. Было облегчением для всех, когда Ожан уезжал в город, и мучением – когда он возвращался.

Стюарты делали все что могли для местных жителей, но супа, который они раздавали, было уже недостаточно. Люди покидали дома, просили милостыню, некоторые пытали счастья в городе, где жилось не лучше.

Таланяны и Шатияны, с которыми теперь жили Вардан и Парзик, едва сводили концы с концами.

После рождения дочери Ануш нанесла визит семья Стюартов, они подарили колыбель для малышки. Милли, прикоснувшись к родимому пятну девочки, сказала, что отметина в виде тюльпана обязательно принесет удачу и ребенок будет счастлив.

Ануш чувствовала себя в доме Казбека как в тюрьме. Ее навещали лишь госпожа Стюарт и Манон, и девушка жила предвкушением этих визитов.

Казбеку не нравилось, когда в дом приходили посторонние, в присутствии женщин он становился еще более необузданным и грубым. Он никогда не выходил из комнаты, так что ни Ануш, ни ее гости не могли говорить свободно. В конце концов Казбек запретил любые посещения. Сначала госпожа Стюарт игнорировала запрет, но этот крепкий и долговязый мужчина с желтыми глазами пугал жену доктора.

Медсестра Манон приходила к дому и свистом вызывала Ануш. Это было лучше, чем не видеть никого, но все изменилось после визита доктора Троубриджа.

Ануш видела из окна, как он подъезжает к дороге, ведущей к дому. Завидев Казбека, ведущего скот с водопоя, доктор спешился и направился к нему.

Разговаривали они вначале тихо, но вскоре Казбек уже орал и размахивал палкой.

– Ты не понимаешь, кому угрожаешь! – кричал он.

После этого жизнь Ануш стала еще невыносимее. Казбек обвинял Ануш в том, что она спала с англичанином, и заявил Хусику, что его жена – шлюха.

И опять Казбек принудил ее стать на колени и молиться, а Хусик при этом смотрел в другую сторону.

Однажды пришел доктор Стюарт, и, к удивлению Ануш, Казбек впустил его в дом.

Доктор осмотрел ребенка и предложил Ануш снова работать в больнице.

– Приноси Лале с собой, – сказал он. – Ты должна выйти на работу, и мы будем счастливы видеть вас обеих.

Но Казбек и слышать ничего не хотел об этом, и какие бы аргументы ни приводил доктор Стюарт, они не могли переубедить свекра.

* * *

Малышка продолжала спокойно спать, когда Ануш встала. В животе урчало от голода. В лесу рос дикий чеснок; несколько картофелин и рис – и у нее получится отличный плов.

Ануш вспомнила о блюде, которое готовила ее бабушка, – хаше, мясном бульоне, подаваемом с чесноком и лавашем. Это была самая вкусная еда, какую только можно вообразить, но уже давно ни у кого не было мяса, чтобы приготовить это блюдо.