Набираю номер Арины, но монотонный голос сообщает, что абонент вне зоны действия сети. Звоню в отель и узнаю, что ключ от номера она не получила. У неё при себе имеется паспорт и банковская карта. Теоретически, она может податься на вокзал или в аэропорт. А практически – ближайший рейс часов через десять, единственный проходящий поезд в Москву – и того позже, часов через пятнадцать. Но это я знаю. А она здесь впервые.

Тем временем я подъезжаю к Олесе. Она обеспокоенно ходит перед разъезжающимися в разные стороны дверями супермаркета и, едва завидев меня, устремляется в мою сторону.

– Арина пошла в магазин, я прождала с полчаса, а потом отправилась следом. Но её уже не было внутри. Охранник, конечно, её не запомнил... Да как запомнить? Все одинаково выглядят в своих объёмных пуховиках, закутанные в шарфы так, что лица не видно!

Да, в этом она права. Это я узнаю Арину среди сотни тысяч человек, потому что меня притягивают к ней невидимые магниты, такими нитями я с ней переплетён, что, кажется, никому и никогда не под силу их перерубить. И я, полагаясь на интуицию, иду дальше по улице, игнорируя удивление гида Олеси.

И буквально через несколько сотен метров слышу голос Арины.

– Спасибо, со мной всё в порядке. Мне не требуется медицинская помощь.

Я моментально напрягаюсь. Она стоит, упираясь в стену и держится рукой за голову. Видит меня и неуверенно улыбается.

– Вот, видите, это за мной. – успокаивает она пару пожилых людей. – Мой муж приехал за мной. Всё хорошо.

– Ваша жена очень хорошо приложилась об лёд, молодой человек, – говорит мне старик. – Скорую вызывать наотрез отказывается. Вы уж проследите за её состоянием.

– Благодарю за беспокойство, – я подхватываю Арину на руки. – Спасибо, что не бросили мою жену в одиночестве на улице.

Арина обхватывает мою шею руками и вздыхает.

– Ты как тут оказался?

– Олеся сообщила, что ты пропала.

– И ты бросил свои дела, чтобы найти меня?

– Почему тебя так это удивляет? – спрашиваю у неё, но она смущённо молчит. – Наверно, ты решила, что я невероятно занят. Например, тем, что изменяю тебе, да, Арин? Это же так очевидно! Особенно, после того, как ты своими собственными глазами увидела, как я целую чужую бабу возле ресторана, да?

Делаю несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться.

– Я не собиралась уходить, – тихо говорит Арина. – Я просто шла в магазин, поскользнулась и упала. Я хотела купить нам десерт. Думала, съедим по сладенькому перед сном...

– Прекрасно! Ты просто проигнорируешь мои слова о том, что я целовал другую женщину?

– Я не хочу это обсуждать, – упрямится она. – Если ты так поступил... Что ж, это твоё право.

– Серьёзно, Арина Сергеевна? Моё право любить тебя и целовать других женщин? Это то, что ты думаешь?

– У тебя есть прошлое, и если оно ударило тебе в голову... Разве я могу с ним тягаться? Ты говорил, что любишь меня, и я верю тебе. Очевидно, эта женщина очень много значит для тебя? Ну раз ты встретился с ней...

– Иногда я думаю, любишь ли ты меня на самом деле, Арин! Это же просто ненормально – так воспринимать своего партнёра... Что с тобой не так? А? Знаешь, что бы я сделал, если бы увидел, как тебя целует какой-то кретин? Я бы уничтожил его, а потом устроил тебе скандал! Твоё равнодушие невыносимо, Арин.

– Я вовсе не равнодушна. Просто я понимаю, что у нас есть что-то общее, но также есть и очень много личного. И я уважаю твою свободу.

– Иди ты к чёрту! – цежу я сквозь зубы и опускаю её на землю около машины. – Я люблю тебя. Я своей грёбаной жизни без тебя не мыслю. То, что ты видела, – долбанное недоразумение. Барышня проявила инициативу, но я пресёк всё на корню, потому что меня не прельщают забавы на стороне, Арина. Для меня верность не пустой звук. Ты – единственная женщина в моей жизни. Другие меня не интересуют и никогда не заинтересуют. Очень жаль, что ты никак не хочешь этого понять.

– Ты хочешь сказать, что не был заинтересован...?

– Конечно, хорошая моя. Я был раздосадован, что кто-то, кто не является тобой, проявил интерес к моей персоне. И я хотел бы, чтобы ты никогда не столкнулась с этим... Но это нелепая случайность. Я клянусь тебе.

Она молчит. Просто забирается в машину, пристёгивается. Словно мы не обсуждаем здесь наши отношения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я всё ещё хочу чего-нибудь сладенького, – тихо бросает она и захлопывает дверцу.

– Будет тебе сладенькое, Арина Сергеевна. – шиплю себе под нос, устраиваясь за рулём. – Я тебе такое сладенькое устрою, что у тебя попа слипнется.

– Игорь, – возмущается она, но тушуется под моим взглядом. – Прости меня, пожалуйста.

– Нет, Арина Сергеевна. – тяжело вздыхаю я. – Это ты меня прости. Иногда моя репутация идёт впереди меня, и я не могу контролировать действия окружающих людей, но это не значит, что я не могу контролировать свои. Я никогда не предам твоего доверия, любовь моя.

– Я понимаю, – вздыхает она. – Игорь... Я всё равно хочу чего-нибудь сладенького.

– Арин, да закажем мы это сладенькое вместе с ужином. Ты лучше расскажи, как день провела?

И она рассказывает. Слушаю её восхищённый рассказ, но некая недосказанность не даёт покоя. Она снова, как шкатулка, захлопнулась, и больше я не могу прочитать ни единой её эмоции.

В номере она сразу отправляется в душ, а я заказываю ужин и присоединяюсь к Арине.

Провожу руками по стройному телу, концентрируя внимание на груди. Глажу ладонями сморщенные напрягшиеся соски. Скольжу руками вниз, по животу, к гладкому лобку, а когда палец ныряет между припухших складок и Арина откидывает голову