— Разве вы не понимаете — все дело в новизне! А приборы — плевать на них! Как только он окажется у нас в руках… Фидо показал мне планировку школы. Я могу узнать все, что будет нужно. Все. Вот в чем сила. Он познакомил меня с женой директора. Понимаете, моего папашу все страшно уважают, он последний из могикан и все такое… в смысле, последний в своем роде. Ну ладно, Билл, не буду. И потом, я имела в виду… шахматы!

— Никто из них не скажет вам всего, мисс. Всегда останется что-нибудь, чего они сами не знают.

— Лучше и не скажешь, старина. Это типа огневого прикрытия. Думаешь, что ты в безопасности, и тут — бабах! Все шлепаются. Кроме того… мы не в той весовой категории.

— Послушай, Джерри. Все дело в новизне. Вот почему у нас должно получиться. Мы — я и Антуанет, моя сестра Тони, — проходили всякие тесты. Вы слишком высокого мнения о человеческом уме. Он очень невелик. У них у всех там коэффициент интеллекта — около сотни или даже меньше. Мы прошли все тесты без всякого усилия. Так вот, я представляю себе свою ценность. Нам будет нужно больше людей, больше информации — я все найду. Нам понадобится оружие, может быть, взрывчатка, понадобятся убежища, чтобы прятаться самим и прятать его. Может быть, здесь? Или в конюшне и на старой барже. Там есть отсеки, старый туалет…

— Нам самим, дай Бог, не попасться… Господи!

— Твою мать… Простите, мисс.

Софи потянулась за транзистором. Это уже была не древняя машинка Винни; новый легко помещался на ее ладони. Она включила приемник, и комнату наполнили голоса какой-то другой жизни.

«Да. Черная. Движется в твою сторону. Прием».

Джерри засмеялся.

— Не думаешь же ты, что своей штучкой сможешь поймать канал, который они используют!

Ну и что в этом нелепого? — подумала она. Почему я так уверена, что не веду себя нелепо? Под ее рукой бормотали с перерывами неразборчивые голоса: «Конечно, если ты так говоришь. Нет, я сказал — черная». Возможно, это и не полиция. Возможно… что? Внутри радио и вовне, в бескрайнем пространстве, включающем весь земной шар, звучали тайна и беспорядок, бесконечный беспорядок. Софи повернула ручку, уничтожив голоса, миновала музыку, разговор, шутку, взрыв смеха, какие-то чужие языки, громкие, потом еле слышные. Повернув ручку назад, она нашла промежуток между станциями; и немедленно в грязную комнату, где всегда пахло канализацией и кухней и где вся жизнь строилась, или расстраивалась, вокруг незастеленной кровати и даже свет из окна казался тусклым и пыльным, словно весь мир был не более чем придатком к комнате, — немедленно ворвался голос тьмы между звездами, между галактиками, монотонный голос огромного мотка, разматывавшегося вялой нитью; и Софи поняла, почему все окажется просто: их замысел — фрагмент вялой нити, в самом ее конце.

Упадок. Тьма.

Вернулся слабый голос, на грани шипения: «Я не разобрал номер. Черная, я сказал — черная!»

По ней прокатилась, затопив ее с головой, волна счастья и наслаждения.

— Все будет просто.

— С чего ты взяла?

— Сам подумай.

Это был триумф воли. Будто по мановению руки, эти двое начали обсуждать операцию, в которую — совершенно очевидно — не верили. Нерешенные проблемы они откладывали в сторону. Софи думала о школе, какой ее знала, и о людях в ней. К неудачным и непродуманным предложениям, которыми перебрасывались Джерри с Биллом, она оставалась безучастна. Из того, что они говорили, она воспринимала только тон — судя по нему, им казалось, что они царапают стальную стену, отделяющую их от ключа к привилегиям и богатству. Наконец они окончательно зашли в тупик, и Билл ушел. Джерри достал виски из ящика, где его прятал. Они пили понемногу, пока раздевались и занимались сексом; Софи все делала с отсутствующим видом.

— Ты чего-то отвлекаешься.

— Ты заметил, Джерри, что благодаря всему этому мы лучше понимаем друг друга?

— Нет, не заметил.

— Мы становимся ближе.

Потом наступило время, когда он содрогался, задыхался, обнимал ее и стонал, а она ждала, когда это пройдет. Она по-товарищески похлопала его по спине и взъерошила волосы.

Он проворчал ей в плечо:

— Нельзя быть ближе, чем вдвоем в постели.

— Я сказала «понимаем».

— Понимаем?

— По крайней мере, я тебя понимаю.

Он промурлыкал:

— Доктор, расскажите мне о моих комплексах.

— С какой стати?

— Доктор — можно называть вас Зигмунд? — мне постоянно снится кошмарный сон, в котором какая-то отвратительная девка…

— Любопытно. Джерри, я уверена, что вовсе не в этом твоя мечта. Ты мечтаешь о деньгах, моя прелесть. О куче денег.

— Ну и ну. Стоило бы отлупить тебя на радость соседям. Но между прочим, не забывай, что командую я.

— Ты?

— Ой, ну отстань, крошка! Спать пора.

— Нет!

— Ненасытная!

— Нет, я о школе думаю. Эти вопросы…

— Полный тупик.

Она немного помолчала, думая, как легко он сдается и что его нужно все время подталкивать.

— Я съезжу туда еще раз.

Он перевернулся на спину, потянулся, зевнул.

— Софи, крошка, ты втюрилась в него, что ли?

— В Фидо? Боже, он такой зануда! Просто после того, как мы втроем поговорили, я поняла, сколько всего еще нужно выяснить. Вот и все.

— Помни, чья ты сучка.

— Тяв-тяв! Господи боже. Однако… даже если он когда-нибудь затащит меня в койку, это будет жуткая тоска. Добрачный секс.

Джерри искоса улыбнулся ей — по-детски, обворожительно.

— Если только это будет абсолютно необходимо. Но прошу тебя, прошу тебя, лапочка, не делай этого для удовольствия.

Ее уколола досада.

— Мой жених не такой. У него режим, тренировки. Все равно, Джерри, ты мог хотя бы притвориться, что ревнуешь!

— Всем нам приходится чем-то жертвовать. Скажи ему — если он выдаст нам мальчишку, он и меня может отыметь, такому потрясающему самцу кто же откажет. Он поставил новый рекорд в рывке?

— Ты не представляешь, что мне приходится выносить. Жена директора считает, что, как только мы поженимся, нам следует сразу же обзавестись потомством. Она за то, чтобы сразу же обзаводиться потомством. Мне понадобятся деньги.

— С деньгами туго. Сама знаешь.

— Нужно приодеться. Филлис не одобряет брюки.

— Филлис?

— Филлис Эпплби. Жена директора. Корова.

— Господи, ну и чепуха! Баиньки.

— Фидо? Какая радость, любимый мой, как я счастлива тебя слышать! Просто классно! Я боялась, что ты на улице, с ребятами. Да, я помню, мы назначали на субботу, но у меня такие хорошие новости, мой милый! У нас в агентстве перестановка, и мне дали трехдневный отпуск — да, оплаченный! Я еду к тебе прямо сейчас!