Он кивнул.

– Да, насколько я помню. Мне уже тогда не нравилось имя Уолфорд или уменьшительное Вулфи.

В одном из темных уголков его памяти вспыхнула картина. Он снова увидел свою милую, дорогую маму, такую нежную и душистую, лежащей на кровати с безвольно свесившейся рукой.

Холодок пробежал у него по спине. Вулф закрыл глаза, чувствуя, как у него заныло сердце.

– Я был одинок большую часть своей жизни, – признался он.

Это неожиданное признание взволновало Марту. Она встала и начала расхаживать по комнате.

– Вы действительно много лет жили в полном одиночестве, без родных и настоящих друзей, но теперь все это в прошлом, – заявила она.

Вулф пожал плечами. Он хотел что-то возразить, но не стал спорить с Мартой, решив, что она, возможно, права.

– Если вы так считаете, то скажите, что мне делать, когда я найду убийцу матери?

Марта остановилась перед ним.

– И вы еще спрашиваете? У вас есть женщина, с которой вы можете создать семью. Она жизнерадостная, умная…

Вулф запрокинул голову и втянул в себя воздух.

– Я не умею жить в семье. – Он потер заживавшую рану на боку, которая саднила. – Родители Аланы ненавидят и презирают меня, я вызываю у них отвращение. Было бы несправедливо по отношению к Алане втягивать ее в семейные дрязги. У меня нет ни малейшего шанса породниться с Малоунами.

– Вы любите Алану? – задала вопрос Марта, глядя в глаза Вулфу.

Вулф насторожился.

– Как я могу ответить на ваш вопрос, зная, что за покушением на меня, возможно, стоит ее отец или мать?

– И все же ответьте: вы любите ее?

Вулфа одолевали противоречивые чувства.

– Любовь – не волшебное зелье, – промолвил он, – которое решает все проблемы. Если я буду держаться подальше от Аланы, это пойдет ей только на пользу.

– А разве вам пошло на пользу то, что ваш отец исчез из вашей жизни? Вам не надоело жить как перекати-поле?

Вулф стиснул зубы, стараясь сдержать эмоции, бившие через край.

– Странно то, что мне удалось чего-то добиться в этой жизни, – процедил он.

Марте стало жаль его. Она по-матерински заботливо поправила воротничок его рубашки.

– Вулф, не нужно сейчас принимать скороспелых решений. – Ее глаза снова наполнились слезами. – Вы еще слишком слабы, сбиты с толку, потрясены недавними событиями. Вам пришлось многое пережить. Заклинаю вас, не отталкивайте от себя Алану. – Марта выпрямилась. – У нас есть еще вино в графине?

Вулф наполнил бокалы. Марта подошла к окну и выглянула на улицу. Подъездная дорожка была пуста.

– Как вы думаете, куда запропал капитан? Уже темнеет.

– Он, наверное, уговаривает Малоунов разрешить Алане держать в доме щенка. Или никак не может заставить маленькую Мэри расстаться с песиком.

Марта негромко рассмеялась, но ее лицо тут же приняло озабоченное выражение.

– Вам не кажется, что родители Аланы что-то заподозрили?

Вулф покачал головой.

– Старый Китаец позаботился о том, чтобы ее визиты сюда ни у кого не вызвали подозрений.

В коридоре раздались шаги, и оба взглянули на дверь. Она распахнулась, и на пороге появился мрачный Томпсон.

– Вас вместе с Мэри заметили сегодня утром у пристани, когда вы покупали щенка, – промолвил он.

У Вулфа перехватило дыхание.

– О боже!

– Какого черта вы туда поперлись? – накинулся на него капитан.

Вулф встал.

– Я ездил в закрытом возке. Когда мы покупали щенка, в магазине никого, кроме нас, не было. Вы не успели еще дочитать утреннюю газету, когда мы уже вернулись домой. Кто меня мог заметить?

Томпсон провел рукой по лицу.

– Может быть, это сам Хиггинсон раструбил всем, что вы заезжали к нему. На вас трудно не обратить внимания, Вулф, у вас до сих пор все лицо разукрашено синяками и ссадинами. Теперь уже ничего не исправишь, но мы должны немедленно перевезти вас в более безопасное место.

Марта схватилась за горло.

– Господи, сегодня сочельник, неужели мы не можем подождать до завтра?

Томпсон покачал головой.

– Через два часа нам надо быть в церкви, Марта. Мы не можем оставить Вулфа одного в доме. Это опасно. Если тебе дорога его жизнь, нам нужно действовать незамедлительно.

8 января 1855 года

– Вон из моего дома, презренная тварь! – раздался в коридоре вопль миссис Малоун, а потом Алана услышала, как скулит щенок.

Она выглянула в коридор и увидела, что по нему мчится комок белого меха, держа в пасти голубую бальную туфельку.

Алана решительно зашагала в ту сторону, где находилась спальня матери. Завернув за угол, она увидела, как мелькнул яркий шелковый халат миссис Малоун. Она быстро скрылась за дверью своей комнаты и повернула ключ в замке.

– Открой дверь, мама, – потребовала Алана.

Старый Китаец и Уинстон, оказавшиеся в это время в коридоре, с усмешкой следили за разыгравшейся сценой. Они привыкли к перепалкам и скандалам в доме Малоунов и относились к ним со стоическим смирением.

Ключ в замке провернулся, и Алана, толкнув дверь, вошла в спальню матери. Миссис Малоун стояла посреди комнаты, скрестив руки на груди.

– У тебя будут большие неприятности, когда отец вернется домой, – заявила она.

– Не смей трогать моего щенка! – кипя от гнева, воскликнула Алана. – Это было в первый и последний раз!

– В таком случае, убери его из моего дома!

– Ты сразу невзлюбила его, мама, и вовсе не потому, что он грызет твою обувь и делает лужи на полу.

Миссис Малоун зло прищурилась.

– Эта собака, твое негодование и частые визиты к Томпсонам по делу и без дела – все взаимосвязано! И ты сама это знаешь!

Алане вдруг надоело притворяться и терпеть вечные попреки матери. Собака была единственной ниточкой, которая связывала мисс Малоун с Вулфом, и она не хотела, чтобы мать разорвала ее.

Странная тишина, которая воцарилась в спальне хозяйки дома, встревожила Старого Китайца, и он вошел в комнату. Уинстон замер на пороге.

– Этого гадкого пса подарил тебе тот вульгарный парень, с которым мы плыли сюда! – наконец запальчиво заговорила миссис Малоун.

Алана не сразу ответила. Она заметила, что ее наставник напрягся, услышав эти слова.

– С чего ты это взяла, мама?

– Держись от него подальше! Ты невеста и скоро станешь женой уважаемого человека. Тебе нужно вести себя подобающим образом.