всему стала птичка, невесть каким образом оказавшаяся в зоне его внимания, в то время когда сам Паломник пытался набрать воду из колодца, стоящего посреди деревни, используя для этого дырявое ржавое ведро, прикрепленное к не менее ржавой цепи, намотанной на скрипучий ворот, который в последний раз вращали еще в эпоху создания диалектического материализма. Поскольку процесс вращения рукоятки ворота и одновременного наблюдения за ведром сидя при этом в коляске, требовало значительной координации движений и концентрации мозговой деятельности, это при наличии работы всех трех потоков сознания, особенно после того, как ему таки удалось извлечь из колодца полупустое ведро, на дне которого сидела самая натуральная жаба и возмущенно открывала рот. Неудивительно, что Паломник банально прозевал атаку с тыла летающей птахи, представляющей из себя этакую помесь полуощипанной курицы и дохлой вороны. Птичка, то ли почувствовав в нем конкурента за ресурсы, то ли решившая подкрепится мозгами Паломника, подлетевши сзади пребольно клюнула инвалида в затылок. От неожиданности сидячий больной высоко подпрыгнул и пробежал вперед пару шагов. После чего споткнулся о камень и растянулся на земле не менее чем в пяти метрах от инвалидной коляски.

— И что это было, — спустя пару секунд пытался понять происходящее Паломник. На антураж, в виде мокрой курицы, пытающейся выбраться из ведра с водой, с таким трудом добытого инвалидом, и на жабу, летящую высоко в небе и громко при этом квакающую отреагировал третий поток сознания, с восторгом прокомментировавший: «Плыви Птичка. Лети Рыбка».

А вот сам Паломник в это время громко ругался, пытаясь понять можно ли считать, то что с ним приключилось полноценной ходьбой, вернее в данном случае прыжками через препятствие, или, все же, сектант пытается его обмануть выдавая суррогат за натур продукт. В любом случае рефреном этих размышлений были слова: «Если человек идиот, то это надолго». В данном случае по отношению к себе любимому.

В конце-концов, Паломник вынужден был согласиться, что ежели что-то выглядит как утка, крякает, как утка и к тому же машет крыльями, то это, как минимум крокодил. Осталось понять, что стребует сектант за оказанную услугу и можно ли частично снизить оплату в счет лечения физической травмы, полученной инвалидом от удара клювом по затылку.

Глава двадцать седьмая. Тайны сороконожки

Тот кто когда-нибудь пытался ходить на ходулях знает, что это занятие весьма увлекательное, но в то же время достаточно трудоемкое. Впрочем, увлекательным оно остается до тех пор, пока высота ходуль не превышает метра, а вот выше, ежели ты не профессионал, поневоле задумываешься, как бы не навернуться и не разбить себе лоб.

Нечто подобное испытывал сейчас и Паломник. Дело в том, что он впервые в своей жизни самостоятельно, без поддержки извне, оторвал собственный зад от опоры, хотя бы в виде того же седалища кресла, на высоту где-то метр. Высоту соответствующей длине его ног. Казалось бы, а причем тут ходули? Ходули к этому случаю имели самое непосредственное отношение. Ноги Паломника как не ходили, так и продолжали не ходить. Зато стало понятно, что же имел ввиду сектант, когда утверждал, что у инвалида есть все необходимое, чтобы передвигаться своими силами. Этим инструментом ходьбы оказались вовсе не конечности Паломника, а Дар Улья, который будучи использованным должным образом позволял изображать из себя того самого ходока с ходулями.

Конечно, было бы гораздо проще, ежели бы Паломник научился парить над городами и весям аки птаха безгрешная. Ужо тогда бы он развернулся, ну или разлетался. Но чего нет, того нет и никогда, как подозревал инвалид, не будет.

Самое неприятное, что при том при всем, ноги Паломника ощущались им самыми обыкновенными палками, которые сгибались должным образом в случае, когда к ним применялся телекинез. Так что назвать такой способ передвижения ходьбой было весьма проблематично. К тому же оказалось, что сам процесс ходьбы требует выполнения множества последовательных действий, как то: перенести вес тела на опорную ногу, при этом удерживать равновесие, согнуть вторую ногу в колене и приподнять бедро, выпрямиь вторую ногу, упасть на нее, да так чтобы при этом самому не навернуться. Ну и так далее,еще десятка два всевозможных микродвижений. Проще сделать, нежели все это описать. Впрочем и со «сделать» возникли проблемы. Опять же, ежели человек нормальный, обученный ходьбе с детства, отпадал свое в нежном возрасте, и в возрасте сознательном выполнял все вышеперечисленные манипуляции на бессознательном уровне то Паломнику приходилось держать все в уме, прикладывая телекинетические усилия попеременно к той или иной части тела. Поневоле почувствуешь себя сороконожкой, которая после просьбы рассказать как ей удается управляться одновременно таким числом конечностей, задумалась, потом запуталась в ногах и совершенно разучилась ходить.

Неясно, как это Паломнику удалось сделать сразу пять шагов вперед, после того, как его птица в затылок клюнула. Но вот шестой шаг, как впрочем и седьмой и даже сорок пятый с завидной регулярностью заканчивались падением. Не будь в распоряжении Паломника сразу трех потоков сознания, все бы его потуги научиться ходить с помощью телекинеза так бы и закончились полным провалом. Но оказалось, что второй поток сознания буквально заточен на подобные задачи: мысленное управление последовательной цепочкой повторяющихся действий. Так что через некоторое время, а именно на третий день с начала экспериментов, Паломник уже достаточно уверенно вышагивал посредине деревенской улицы. При этом громко напевая из Киплинга:

День, ночь, день, ночь, Мы идем по Африке,

День, ночь, день, ночь, Всё по той же Африке.

Только пыль, пыль, пыль от шагающих сапог.

Отпуска нет на войне.

При этом он старался посильнее хлопать подошвами тяжелых берцев по земле, с тем, чтобы с каждым шагом выбивать облачко пыли. Лично ему подобный эффект очень нравился. Со стороны складывалось впечатление, что Паломник и вовсе впал в детство. К тому же оказалось, что Паломнику вовсе нет необходимости досконально копировать походку обычного человека. Разве что с целью маскировки своей «инаковости». А приложив определенным образом ориентированные телекинетические усилия сразу к двум ногам, он может совершать длинные скачки, навроде кузнечика. Причем так оказалось и быстрее и энергетически эффективнее. А вопрос сохранения энергии, сразу же после того, как второй поток сознания выработал нужные шаблоны движений, и сам процесс перемещения приобрел черты автоматизма, вышел внезапно на первое место. Поскольку передвигаться подобным образом Паломнику удавалось, в лучшем случае, минут десять — пятнадцать подряд. А потом требовался длительный отдых. Не менее двух часов.

— Слишком быстро у меня бензин кончается, — жаловался сам себе инвалид. Но при этом тешил себя надежной, что с помощью гороха, принимаемого на регулярной основе, Дар Улья будет развиваться и он со временем достигнет показателей какого — нибудь олимпийского чемпиона из числа марафонцев. Способного без остановки пробежать сорок два километра.

— А пока тренировка «Наше все», — убеждал Паломник сам себя, подпрыгивая на ходу сразу на пару метров вверх. И все-таки ему не стоило при этом так громко петь. Или хотя бы сменить репертуар. Поскольку трое зараженных, во главе с кусачем, невесть какого рожна, оказавшиеся в этой заброшенной деревеньке явно недоброжелательно относились к песенному наследию импортного барда. И тут же попытались наглядно выразит свои чувства, сожравши Паломника. Возможно, именно таким образом реализовала себя совокупность кармичеких следствий душевных эманаций, под общим названием «сглазил».

Дело в том, что это днем Паломник разгуливал по деревне, повторяя: Левой — Правой! Сено — Солома! А вот ночью он размышлял о многом. И мысли о том, что ему странным образом удавалось до сих пор избежать фатального столкновения с зараженными, ну если не считать Адольфа, Рыжую и тех троих, которых он сбил коляской по пути следования в стаб Дальний, откровенно его беспокоила. Если судить по рассказам людей бывалых, то твари стикса должны были встречаться буквально на каждом шагу. А он считай за неделю проживания в заброшенной деревне даже издали ничего и никого подобного не наблюдал.-Так не бывает, — убеждал себя Паломник. И таки убедил. Подтверждением чему стали три развитых монстра, внезапно возникшие словно бы из неоткуда и отрезавшие ему путь