может попрощаться со званием праймарха и скорее всего с жизнью тоже. И он прекрасно это понимает.

*****

Я уже десять раз успел пожалеть, что стырил этого пришельца. Мало того, что он сам по себе упорный и буйный, так еще и остальные прицепились к нам и никак не хотят отставать. И штурмовики, и разведчики, не говоря про обычных бойцов, которые отправились за нами в погоню по земле. Такое ощущение, что все они забыли про поселение и бросились за мной. Я точно спер кого-то очень важного и тем сильнее мне не хочется его бросать. Я конечно подозревал что к простому не приставят охрану, но, чтобы он настолько был важен...

Сколько уже убегаю трудно сказать. Может час, а может больше, субъективное время растянулось почти до бесконечности из-за напряженности и монотонности происходящего. Можно конечно спросить у Арти, но... Меня то почти догоняют, то я отрываюсь, иногда даже в самый последний момент вырываюсь из окружения. Но окончательно оторваться пока никак не получается.

Что хоть как-то облегчает ситуацию — это то что из чего-то серьезного по нам не стреляют: ни орбитальных ударов, ни мощных залпов со штурмовиков, только относительно маломощное и точное оружие, вроде ручного оружия вражеских бойцов и скорострельных пушек штурмовиков.

Что уже только не делаю для того чтобы наконец скрыться. Невидимость у меня заработала быстро, но толку от этого... Я может и невидим, а вот мой пленник очень даже видим. И в руинах какого-то городка пытался оторваться, и бежал на износ, и по туннелям ныкался. Всюду находят сволочи.

В чем причина этому, догадки есть — например в броне пришельца, лежащего на моем плече. Уверен, что там есть какие-нибудь маячки. Только вот времени совсем нет, чтобы разобраться с этим. Я даже ни разу его еще не опускал на землю. Да и он уже за это время стал как-то тише, наверно где-то последние полчаса вообще почти не брыкался. Устал что ли?

Делаю очередной рывок через какой-то разрушенный город, попавшийся мне на пути, в тщетной попытке сбросить преследователей. Чем больше проходит времени, тем сильнее смиряюсь с мыслью что придется бросить пленника. Иначе не оторваться, не вечно же мне так бегать?

Выскочив за пределы города и немного увеличив отрыв от преследователей в виде вражеских воздушных сил, наземные так давно уже сдулись в очередной раз, замечаю впереди какой-то подземный туннель. Насколько вижу сам он целый, обвалов не заметно, хотя от дороги, идущей к нему почти ничего не осталось, да и вход довольно сильно успел зарасти. Заскакиваю в него и бегу дальше. Он на удивление оказался длинный и разветвленный.

В какой-то момент замечаю, что меня почему-то никто не преследует. Не поверив в это даже останавливаюсь и смотрю назад. Никого не видно. Внимательно вслушиваюсь в окружающее пространство. Тишина близкая к абсолютной. Неужели я оторвался? Но как, почему? Я безусловно рад этому, но как-то странно и слишком неожиданно.

— Арти, я оторвался? — спрашиваю у нейросети, подозрительно оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, а куда собственно я забежал. То, что забежал в какой-то туннель и бежал по нему — прекрасно помню, вопрос в том куда он завел меня и вообще с какого хрена он настолько огромный. По моим самым примерным подсчетам я пробежал по нему не меньше трех десятков километров. И вообще, что это за туннель, а то пытаясь оторваться от пришельцев, я не особо следил за тем куда конкретно бегу?

— Похоже на то. — ответила Арти.

— А где это я вообще сейчас?

— Это туннель через Адриатическое море. Начинается на побережье Италии рядом с Анконой и заканчивается на побережье Хорватии. Его протяженность около ста восьмидесяти километров. И это длинна только основной его части. Если же вообще с учетом всего, то там будет под четыреста километров.

Ого, нихрена себе туннельчик.

— Я что-то такого не помню.

— Его построили после твоей смерти в рамках программы по восстановлению территорий, пострадавших от зомби.

— Мне рано в Хорватию, у меня еще в Италии дела остались.

— Это запросто. Этот туннель имеет не один десяток входов и выходов. Прокладываю маршрут к самому дальнему от твоего текущего местоположения. Он как раз должен выходить в направлении Рима.

— Это все прекрасно, но я не понимаю почему пришельцы отстали от меня. Они так упорно гонялись за мной и вот вдруг...

— Могу предположить, что дело в глубине залегания туннеля и в материале перекрытий. Оно каким-то образом полностью изолирует туннель от внешнего мира. Но тебе точно не стоит здесь долго задерживаться, уверена скоро сюда прибудут вражеские отряды и начнут все прочесывать.

— Это я и без тебя понимаю. Но вначале нужно наконец разобраться с моим пленником.

Отойдя к стене туннеля, сгружаю пленника на пол. Он вообще живой, а то что-то совсем притих? На вид никаких лишних дырок в его броне не видно. Может вырубился из-за всех моих рывков и прочей хрени что я творил чтобы оторваться?

— Арти, мы можем снять броню с него? — спрашиваю у нее, рассматривая броню пришельца и не понимая с какого места начать процесс его раздевания. Никаких кнопок или еще чего-то на что можно было бы нажать или за что потянуть не вижу.

— Устройство его брони мне неизвестно, но можем попробовать с помощью нанороботов. В крайнем случае снимешь с помощью клинков, но тогда использовать опять ее точно не выйдет.

— Хорошо, пробуй.

Прикладываю обе руки к груди пришельца и наблюдаю за тем как по ней растекается лужа из нанороботов. Еще несколько мгновений, и они разбились на тонкие ручейки устремившись во все стороны и охватывая пришельца полностью. Ого сколько их оказывается у меня... Похоже все это время их численность продолжала наращиваться.

— Арти, у меня тут вопрос возник один... — задумчиво протягиваю, смотря на то как нанороботы впитываются в броню пришельца по всей видимости найдя какие-то отверстия для этого. — А пришельцы могут дышать нашим воздухом? Да, я видел их без шлемов, но вполне возможно, что там было какое-нибудь слабенькое энергетическое поле, которое не позволяло смешиваться земному воздуху и тому чем они дышат.

— Могут. Правда для них это не очень приятно и требует времени на привыкание. Для них это как для людей дышать где-то высоко в горах. Трудно вначале, но возможно. Это самый близкий и простой пример.

— Хорошо,