Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А хотя… ну его, этот порядок. Вчера уже доразбиралась порядку ради, вспомнить стыдно.
Дальше я действовала, как самая заправская ведьма: шорты, майка, кроссовки, волосы резинкой стянуть и гордо крикнуть:
— Метла!
Моя предательница тут же оказалась в руке, и мы вылетели в распахнувшееся окно. Вообще, хорошо, что оно само распахнулось, а то я уже испугалась, что придется потом осколки стекла убирать.
И вот не успели отлететь, как карта вдруг не своим голосом:
— Стой, Григорьева, к тебе Владлен Азаэрович, приказали задержаться.
Застыв, мы с метлой разом содрогнулись, а потом я ей сказала:
— Ты ничего не слышала. Летим.
И мы полетели. Нам, между прочим, после вчерашнего страшно было!
* * *
Да, я сбежала. Имею право, между прочим, я вообще на брак непонятно с кем не подписывалась. А Азаэрыч страшный, действительно страшный. Причем не когда рычит или орет, как на фею, а когда говорит тихо, четко и спокойно… Не знаю почему, но вот очень страшно становится.
Так что мы долетели до горы, махнули приветственно Мору, уже приступившему к тренировкам ведьм, и полетели до инструктора Смертовой, которая ждала меня, почему-то улыбаясь.
— Зла, — поздоровалась я, спрыгивая с метлы.
Боевая фея кивнула, а затем поинтересовалась:
— Что, Григорьева, влипла?
На это мы с метлой переглянулись, и я спросила:
— В смысле?
Инструктор Смертова показательно тяжело вздохнула и произнесла:
— Ну ты же у нас Григорьева.
— Ну я, — ответила осторожно.
— Угу, — кивнула фея, — обернись.
Обернулась. И едва не села прямо на землю. Потому что над всем университетом сияла надпись:
«Григорьева, живо ко мне!».
На все это я могла сказать только одно:
— А может, я не единственная Григорьева в универе, может, это вообще кого-то другого вызывают.
Усмехнувшись, инструктор убила мою надежду насмешливым:
— Вообще-то единственная.
— Да, а вы что, всех студентов по фамилиям знаете?
Выгнув бровь, боевая фея кивнула.
— И новичков? — продолжала настаивать на своем я.
Тут уж инструктор Смертова была вынуждена признать, что:
— Если только сегодня утром в нашем университете появилась новая Григорьева, что было бы странно…
— Вот! — торжествующе воскликнула я. — Вот ее Владлен Азаэрович и вызывает!
На это боевая фея с сомнением протянула:
— Григорьева, я, конечно, тоже женщина, но даже мне твоя логика не особо понятна.
— Вы упускаете теорию вероятности появления в университете новой студентки с… — начала я.
— Ну разве что если теория вероятности, — хмыкнула Смертова. — Давай в строй.
И я встала в строй. Сегодня нас тут присутствовало всего трое — красивой темноволосой ведьмочки, за которой боевой фей Мор увивался, почему-то не было видно, но кроме меня это никого не заинтересовало. А меня очень интересовало, и потому я спросила:
— Инструктор Смертова, а почему нас всего трое?
Толстушка слева и худышка справа бросили на меня по тяжелому взгляду и вновь уставились на боевую фею. Та мягко опустилась на траву и тут же стала двухметровой атлеткой с недоброй ухмылкой и издевательским прищуром глаз.
— Так завтра, Григорьева, ты у меня вообще одна останешься, — сообщила мне Смертова.
— А… почему? — удивилась я.
— Зачет не сдашь, — сообщили мне.
— Это почему не сдам?
Между прочим, у нас с метлой почти наступило полное взаимопонимание, да и летаю я уже гораздо лучше, следовательно, все шансы у меня были!
Боевая фея пожала мускулистыми плечами и сообщила:
— А потому что, Григорьева, на сегодня для тебя нормативы отменяются.
И посмотрела куда-то за мою спину.
Я тоже оглянулась — ко мне натужно летела карта. Моя, кстати. Я пошла ей навстречу, подхватила и услышала надсадное:
— Григорьева… ху-у-у… к Владлену Азаэровичу, немедленно… ух… насилу догнала.
Я растерянно оглянулась на Смертову, инструктор хмыкнула и ехидно так:
— Представляешь, иногда теория вероятности не срабатывает.
— Жизнь сурова, — согласилась я.
— Мой тебе совет, Григорьева, лети куда сказано, — улыбнулась боевая фея.
Насупившись, я молча и выразительно взяла и села на землю. Лететь куда-либо я вообще не собиралась. К тому же Азаэрович страшный… И мне за вчерашнее стыдно, кстати.
— Лети, Григорьева, с Владленом шутки плохи, — уже сурово сказала Смертова.
Метла с ней была полностью согласна, но мнение метлы я в расчет не брала, потому что она подлая предательница. И вообще мне никоим образом встречаться с деканом чертового факультета сейчас не хотелось…
Но под внимательным взглядом Смертовой я поднялась, вытряхнула шорты, карту в карман нагрудный засунула, на метлу забралась и скомандовала:
— В чертовое общежитие!
— Владлен Азаэрович в твоей комнате ожидает, — сообщила осторожно карта.
— А я сказала — в чертовое общежитие!
Метла взлетела.
И мы понеслись над Университетом вредной магии, разглядывая ведьм, выполняющих летные пируэты на своих метлах, ёжек, летающих в ступах вместе с котами, м-м-м… навов, тренирующихся на крыше своего общежития, феечек, в данный момент старательно качающих пресс…
Тучку!
Внезапно нарисовавшуюся на моем пути, серую такую, кучевую, в которую мы с метлой и влетели, не успев свернуть…
А вылетели в кабинете ректора!
И все бы ничего, но кроме доброго и хорошего лорда Вреднума, сидящего за своим столом и кивнувшего мне при появлении, тут также обнаружилась Мара Ядовитовна в умопомрачительно стильном черном платье с белым воротничком и манжетами и туфельках на таком каблуке, что я моментально завистливо прикусила губы. Но даже это мелочи — тут был ОН!
Вот самый что ни на есть он — суровый, злой и вообще жутковатый Владлен Азаэрович.
И мы с метлой как-то разом посмотрели в окно… Окно было красивое, большое, с витражными разноцветными стеклышками, так что его даже немного жаль стало. И не то чтобы мы хотели разбить столь замечательное окошечко, просто когда жить захочешь, и не то разобьешь, и…
— Стекло небьющееся, — «обрадовал» меня ректор.
Черт!
— С метлы слезь, — приказал Владлен Азаэрович.